(Продолжение. Начало в № 154.)



     - Mon chere prince! - с сарказмом отвечал граф. - Не дай Бог, коль наши православные перепутают тебя с этими австрийскими вольтерьянцами по причине черного мундира!
     Ротмистр как в воду глядел, но только «с точностью до наоборот», о чем, впрочем, я расскажу несколько далее...
     5 июля генерал от кавалерии Тормасов начал производить поиски в сторону занятых противником Бреста, Кобрина, Яново, Пинска, имея в планах сначала очистить их, а затем, укрепившись, обратить свои силы в тыл наполеоновским союзникам. Целью поисков определена была детальная разведка неприятеля.
     Наши кавалерийские разъезды, действуя как в Забугской стороне, так и на Пинском направлении, пленили нескольких венгерских гусар, которые сообщили, что корпус князя Шварценберга вчера переправился через Западный Буг против Каменца-Литовского, и теперь его главная квартира расположилась в Пружанах. Часть сил князя ушла на соединение с армией Вестфальского короля, остальные встали по населенным пунктам от Бреста к Пинску. Противник также усиливал разведку; его разъезды и пикеты появлялись даже на большой дороге, ведущей от Пинска к Любашеву, по которой цесарцы проехали аж до селения Любязи и пытались искать переправу через реку Турию...
     Несомненно, заблаговременное уничтожение нами мостов и переправ в первые же дни войны теперь доставило противнику немало хлопот. Когда же стало известно, что австрийцы требуют от обывателей наипоспешнейшим образом восстановить переправы на пути от Бреста к Мокранам, граф Каменский распорядился немедленно реквизировать как у мокранских крестьян, так и у жителей прочих селений, расположенных между Ратно, Брестом и Кобрином, всех волов и лошадей. Тем самым оказались существенно затруднены не только строительные работы, но и подвоз продовольствия для вражеской армии. Не думаю, что мужики с радостью отдавали в армию тягловую силу, но, с другой стороны, мне кажется, что им предпочтительнее было передать лошадей и волов нам, нежели неприятелю, и не только по причине патриотической. За каждую взятую голову наши уполномоченные выдавали расписку, обещая все вернуть после изгнания неприятеля. Австрийцы же подобной «канцелярией» себя не утруждали, а в случае неминуемого своего изгнания с нашей земли они, без сомнения, увели бы весь скот с собой...
     Впрочем, цесарцы никоим образом не предполагали, что достаточно быстро они окажутся разбиты, и продолжали готовиться к походам в глубь Российских земель. К тому же, по верным данным, в Бресте ожидался подход крупной французской колонны. Французы, как известно, составляли отнюдь не основную часть среди «двунадесяти языков» Бонапарта, но были их главной ударной силой.
     Тем временем наше командование перестраивало войска для наступления во фланг и тыл неприятеля, надеясь упредить его своей атакой, ибо было понятно, что князь Шварценберг долго пребывать в бездействии не станет. Генерал Тормасов рассчитывал сначала очистить от противника Брест-Литовск и Кобрин, а затем выбить цесарцев из Пинска. Но, к сожалению, события и активные действия начались как раз у последнего из населенных пунктов, точнее даже, на полсотни верст восточнее его, и не по нашей инициативе.
     5 июля близ села Вуйч противник двумя эскадронами внезапно атаковал команду поручика Цыбульского, состоявшую из улан и казаков. Подразделение потеряло от ружейного огня добрый десяток человек, однако поручик не сробел и контратаковал австрийцев. Презрев опасность, уланы и казаки врубились в ряды не ожидавшего подобной дерзости неприятеля, который смешался, дрогнул и начал отходить. Можно было попытаться развить успех, однако Цыбульский оказался человеком не только отважным, но и расчетливым. Он понял, что австрийцы, коим он вряд ли мог нанести серьезный урон, достаточно скоро опомнятся и тогда его малочисленному отряду придется худо. Поручик ретировался за речку Горынь, разрушив за собой мост...
     Маневр был успешно выполнен, и люди, впервые скрестившие сабли с врагом, чувствовали себя весьма бодро и горели решимостью отомстить за павших товарищей. Они уже не сомневались, что подобная возможность представится им довольно скоро...
     6 июля цесарцы, переправившись через реку Турию в окрестностях Пинска, атаковали передовой пост отряда генерал-майора Мелиссино, состоявший из восемнадцати драгун Серпуховского полка под командой молодого поручика Михневича.
     Этот бой нельзя было назвать даже неравным: против малочисленного поста действовало порядка полутысячи человек пехоты и кавалерии! Через несколько минут поручик и большая часть его людей были жестоко изранены и пленены.
     Заслышав выстрелы, на выручку товарищам бросился субалтерн-офицер того же эскадрона штабс-капитан Маевский. Не зная подлинной картины происходящего, он взял с собой только тех солдат, что оказались у него под рукой - порядка тридцати человек. Подскакав к злосчастному посту, отважный драгун узрел многократно превосходящее его неприятельское войско, но не дрогнул и решительно его атаковал, не давая противнику опомниться.
     Рослые всадники в касках с орлами на медных налобниках и зеленых мундирах с желтыми погонами врубились в толпы австрийцев и дрались с отличным мужеством. Опомнившись, враг попытался окружить серпуховцев, но не сумел - драгуны прорубили себе обратную дорогу палашами, хотя и понесли при том жестокие потери.
     Дерзость русских драгун смутила цесарцев. Они решили, что сей маленький отряд - авангард большого, находящегося на подходе, а потому поспешили ретироваться за Турию. Получилось, что тридцать отважных серпуховцев отбросили полутысячный отряд неприятеля -но, к сожалению, вернуть из плена товарищей им было не под силу...
     Штабс-капитан Маевский получил в этом бою пять сабельных ран. Однако, невзирая на тяжелые свои раны, не пожелав даже смыть кровь, офицер занял уцелевшими драгунами покинутый пост. Лишь затем мужественный офицер позволил сделать себе перевязку. Потеря крови у него была так велика и силы столь изнемогли от полученных ран, что штабс-капитан не смог ехать в седле и был привезен на повозке...
     7 июля в Слониме соединились саксонский корпус генерала Ренье, насчитывавший по различным данным от 15 до 20 тысяч штыков, и 30-тысячный австрийский корпус князя Шварценберга. Сразу затем войска эти взяли направление на Пружаны, стремясь выйти на оперативную линию Брест-Литовск - Пинск - Мозырь, чтобы напрочь отсечь Тормасова от Главной армии и двинуться на Киев, тем самым нас окружая... Однако, понимая, что войск для выполнения этого воистину «наполеоновского» плана у него явно недостаточно, Ренье допустил ошибку, присущую многим полководцам: он принялся дробить собственные силы, расставляя по всем ключевым пунктам саксонские гарнизоны. В Брест, в частности, направился трехтысячный отряд генерала Кленгеля...
     Уточнить дислокацию противника помог дерзкий рейд Павлоградс-ких и Лубенских гусар. Эскадрон павлоградцев в бирюзовых ментиках и полуэскадрон синих лубенских гусар под общим началом майора Декуна скрытно переправились через Буг и, ничем себя не обнаружив, проскакали добрый десяток верст до местечка Кодни, близ которого встретили передовой австрийский патруль, принадлежавший к гусарскому полку Кинмейра. Не приняв боя, цесарцы попытались спастись бегством, но это удалось не всем. Пятеро гусар и польский пограничный объездчик были пленены.
     Преследуя прытко убегавшего неприятеля, наши кавалеристы проскакали довольно-таки приличное расстояние, однако противника нигде не встретили и благополучно возвратились восвояси, приведя с собой пленных. Их допрос принес немалый результат.
     По словам венгерцев - а именно они составляли большую часть людей в австрийских гусарских полках, - численность корпуса князя Шварценберга не превышала тридцати тысяч человек. Неделю назад его штаб-квартира располагалась в Пружанах. Авангард корпуса состоял из пехотного полка Фердинанда и гусарского Кейзера, причем при обоих полках находилось по шести артиллерийских орудий. В Кобрине находился генерал Цехмейстер с кирасирской бригадой и двадцатью орудиями. Там же стояли два гусарских дивизиона из полка Кинмейра, а третий дивизион, имевший штаб-квартиру в Бресте, занимал посты по берегу Буга и делал разъезды по различным местам. В Бресте находились еще триста венских егерей, также относящихся к авангарду. Кроме того, в корпус князя Шварценберга входили еще пять гусарских полков и различные другие кавалерийские и пехотные части...
     ...В памяти наших соотечественников сохранились лишь наиболее яркие страницы войны 1812 года: битва при Бородине, пожар Москвы, сражение при Красном, Березинский разгром... Если их все как бы свести воедино, то война длилась бы не более трех недель, преисполненных ярчайшими подвигами, героизмом и мужеством. Однако неприятельское вторжение на Русскую землю продолжалось ровно полгода - с 12 июня по 14 декабря. Время это до предела было заполнено обыкновенной военной рутиной - передвижениями, маршами, поисками, мелкими стычками, после которых командиры показывали в рапортах одного-двух убитых, раненых и пленных... Разумеется, и в этих делах бывали славные подвиги, но в целом наше каждодневное военное существование казалось однообразно и утомительно. К тому еще следует добавить неизбежную неустроенность ночлегов - недавнее наше размещение по тесным и грязным домишкам сел и местечек представлялось пределом мечтаний. Так же и пропитание: кони были гораздо более сытыми, нежели их всадники. Не накормить коня было нельзя, а для себя то времени не хватало, то возможности не было. Погрызешь, не слезая с седла, ржаной солдатский сухарь, сдобришь эту трапезу добрым глотком воды из фляжки - и марш-марш! Былые попойки вспоминались как нечто весьма далекое, принадлежавшее к совершенно иной жизни... Впрочем, теперь было не до воспоминаний. При кажущейся бессобытийности, «бессюжетности» нашей жизни, как выражаются современные литераторы, она была заполнена делами до такой степени, что отдых в сарае, в шалаше, наконец - в чистом поле, под плащом и с седлом под головой казался счастьем, и сон приходил мгновенно, чтобы улетучиться по первому звуку сигнальной трубы...
     Все эти передвижения, маневрирования, стычки уподоблю поведению двух опытных дуэлистов, скрестивших свои шпаги... Оно также поначалу кажется скучным стороннему зрителю, но вот один, разгадав слабину другого, делает резкий выпад - и исход смертельного поединка решен!
     Так же и мы, как бы прощупывая друг друга, постепенно, но неотвратимо и верно приближались к Брест-Литовску и Кобрину...
     

     №75 Секретно
     Диспозиция марша
     для наступления
     на неприятельские силы,
     в Бресте, Кобрине
     и Пинске находящиеся.
     Ковель, 8 июля 1812 года.
     

     Армия следует одною колонною через Ратно. Отряд под командованием генерал-адъютанта графа Ламберта идет по берегу Буга к Бресту. В подкрепление его из Ратно отделяется отряд под командою генерал-майора князя Щербатова, составленного из полков:
     Татарский уланский, Евпаторийский татарский.
     Пехоты:
     Владимирский, Днепровский, 28-й егерский.
     Артиллерии:
     Конная № 11, Легкая № 34.
     В боевом порядке командует правым флангом генерал от инфантерии граф Каменский, а левым - генерал-лейтенант Марков. Авангард составляется на сей случай под командою генерал-майора Чаплица из полков:
     Павлоградский гусарский, 4-го эскадрона Лубенского гусарского,
     13-й егерский полк.
     6 орудий конной артиллерии № 12, пионерная рота капитана Куцевича и Донской Барабанщикова полк.
     Кор де-баталии:
     Таганрогский драгунский полк, Владимирский драгунский.
     Пехоты:
     Тамбовский, Костромской, Ряжский, Апшеронский, Нашебургский, Якутский, Козловский, Витебский, Куринский, Колыванский.
     Артиллерийские роты:
     Батарейная № 9, Легкие № 35,
     № 16, № 17. Батарейные № 15,
     № 18, Легкие №28 и № 29.
     Резерв, под командою генерал-майора князя Хованского:
     4 гренадерских батальона, 38-й егерский полк, Резервная батарейная рота № 34, Конная № 13.
     Отряд, под командою генерал-майора Мелиссино занимает Любомль и наблюдает за дорогами, идущими от Кобрина к Пинску, и за движением неприятеля, в Пинске находящегося. Состоит из трех эскадронов Лубенского гусарского, Серпуховского драгунского, двух батальонов гренадер и 32-й егерский полк.
     По прилагаемому общему колонне маршруту, генерал-майор Ламберт приходит 13-го числа к Бресту. А отряд князя Щербатова того же числа идет к сему же пункту, и действуют совокупно на неприятеля, условясь между собою о времени начатия действий, для чего при следовании иметь беспрерывные между собою сообщения и связь, посредством патрулей. Об успехе сего покушения на Брест тотчас доставить мне сведения. А оттоль обратиться обоим к Кобрину для атаки соединенными силами неприятеля 15 числа, для чего и дана будет особая диспозиция...
     Личное мое пребывание будет при войсках, кор де-баталь составляющих.
     Генерал от кавалерии Тормасов.
     По счастью, все это движение не было открыто противником, настойчиво стремившимся как можно глубже вклиниться в нашу территорию, продолжая тем самым разъединять нас и 2-ю Западную армию.
     В тот день, когда полки наши стали группироваться согласно диспозиции, цесарцы учинили дерзкое нападение на окрестности Давид-городка, расположенного гораздо восточнее Пинска где, уже позади войск нашей Обсервационной армии стоял кавалерийский полк 2-го резервного корпуса генерал-лейтенанта Эртеля, составленный из гусар и уланов и подкрепленный казаками. Как известно, резервные корпуса формировались из запасных эскадронов и батальонов разных полков. Из них мы получали пополнение, а порой - довольно редко - эти войска и сами участвовали в боях...
     Скрытно оборудовав паром, сорок стрелков и восемь вестфальских гусар переправились через реку Горынь близ местечка Лофы и внезапно атаковали казачий пикет. Так как вестфальцев сопровождал прекрасно знающий всю окрестную местность эконом из поместья графа Чапского, расположенного в Лофах, то диверсия удалась как нельзя кстати. Ей способствовала и известная беспечность казаков: эти лихие воины, славные отвагой и предприимчивостью, сами напрочь отказывали противнику в наличии подобных качеств. А потому отсутствие на реке моста, ими же предусмотрительно уничтоженного, почиталось казаками за непреодолимое препятствие для неприятеля и позволяло чувствовать себя в полнейшей безопасности...
     

     (Продолжение следует.)