ВОЕННАЯ служба у Игоря Николаевича сложилась таким образом, что он, окончивший танковое училище, бронетанковую академию, в танковых войсках надолго не задержался и уже в начале 1970-х годов стал общевойсковым командиром. Переход в новое качество позволил более полно раскрыться дарованным ему природой способностям к аналитическому и масштабному мышлению - сначала в тактическом звене, затем и в стратегическом. И везде на первых ролях: в полку ли, в дивизии, корпусе, армии, военном округе и, наконец, на посту министра обороны.
     Люди, близко знающие Игоря Николаевича, не раз, наверное, задавались вопросом: откуда в нём, выходце из пензенских крестьян, взялась вот та интеллигентность, что органично выражает суть его характера и поведения? Более того, ему, выросшему в рабоче-крестьянском государстве, присуща ещё и какая-то внутренняя светская культура. Такого достичь можно только стремлением к самосовершенствованию, подкреплённому силой воли.
     И всё это в сочетании с военной косточкой, которая и доныне проглядывает в его действиях и поступках, с твёрдостью в принятии тщательно продуманного - семь раз отмерь, один раз отрежь - решения, с жёстким - но безо всяких там повышенных тонов - проведением его в жизнь. И конечно же с бескомпромиссностью, с чувством собственного достоинства. Тут его иногда сравнивают с маршалом Рокоссовским. А что? Видимо, справедливо.
     В ЖИЗНИ генерала Родионова были периоды, которые заметно прибавили ему седины. Один Афганистан чего стоил. Автору этих строк, в 1980-е годы постоянному корреспонденту «Красной звезды» в ДРА, более полугода довелось быть очевидцем его напряжённой деятельности. Помню своё представление Родионову после вступления его в апреле 1985 года в должность командующего 40-й армией. В ответ на мой доклад он представился: «Генерал-лейтенант Родионов...» И после небольшой паузы: «...Игорь Николаевич». Чем дал мне, подполковнику, понять, что могу обращаться к нему по имени-отчеству, выразив тем самым уважение к печати вообще и «Красной звезде» в частности.
     К этому времени бесперспективность войны в Афганистане становилась всё более очевидной. Попытки заставить отчасти уже деморализованную и не желающую воевать против «своих» афганскую армию оказались тщетными, и вся тяжесть «защиты завоеваний апрельской революции» лежала на наших войсках. Война стоила нам не только громадных материальных затрат. Мы несли людские потери. Генерал Родионов понимал, что от войны никуда не уйдёшь, но вести её следует так, чтобы каждый выход на боевые действия, неизбежно сопровождаемый новыми страданиями и лишениями мирного населения, всё-таки сокращал бы, а не умножал число врагов.
     Будучи по должности и по призванию военачальником, Игорь Николаевич проявлял себя здесь ещё и как политик, и даже как дипломат. Но при этом весьма не дипломатично высказывал своё видение афганской проблемы, что зачастую не совпадало с тем, чего от него хотели слышать. Можно много говорить и о предпринятых им как командующим мерах, реализация которых позволила повысить эффективность деятельности штаба армии и полевого управления в целом. Но о главном следует сказать непременно: при нём боевые потери личного состава сократились более чем вдвое. Любовь к солдату, мне кажется, следует выражать именно так, а не запоздалым посвящением ему своих воспоминаний и размышлений.
     НЕ МЕНЬШИЕ, если не большие испытания выпали на долю генерала Родионова, когда в 1988 году в его бытность командующим войсками Закавказского военного округа запылал Кавказ. Вначале был Сумгаит, где произошла армяно-азербайджанская резня, а события в Нагорном Карабахе переросли в настоящую войну. По глубокому убеждению Игоря Николаевича, будь у политического руководства страны воля, вспышку межнациональной вражды можно было бы погасить, но Москва делала вид, что ничего существенного не происходит.
     И, наконец, события апреля 1989 года в Грузии, считавшейся самой спокойной республикой в Закавказье. В Тбилиси всё началось с митинга, созванного национальными «вождями», призывавшими разгромить ЦК Компартии Грузии и свергнуть действующую тогда власть.
     Вот как об этом говорит сам Игорь Николаевич: «Поначалу я был против применения вооружённых сил для разгона митинга. Но когда митинг принял сверхагрессивные черты, стало ясно, что без армии не обойтись. Министр обороны приказал мне к утру 9 апреля очистить площадь перед зданием ЦК. Не сделай этого мы вовремя, начался бы штурм здания, а там уже наготове сидели группы спецназа с автоматами. Страшно подумать, сколько бы тогда было убитых и раненых».
     Безоружные солдаты внутренних войск, начавшие по распоряжению командующего войсками округа оттеснять митингующих с площади, подверглись нападению боевиков, заблаговременно вооружённых арматурой, цепями. Посланные им на выручку десантники - тоже без оружия - имели при себе малые пехотные лопаты, которыми они вынуждены были отбиваться от озверевшей толпы.
     Именно эти «сапёрные лопатки» фигурировали в качестве главного «вещдока» на устроенном в Москве и транслируемом на весь Советский Союз «разборе полётов», где достойно, не роняя офицерской чести, держался, пожалуй, лишь один человек - генерал-полковник Родионов. О других просто не хочется говорить. «Родионова подставили. Того, что ему инкриминируют, он не мог сделать по определению, не такой он человек», - это было сказано в те дни не где-нибудь, а в далёком Уссурийске, где Игорь Николаевич в своё время командовал 5-й общевойсковой армией. Согласитесь, редкий случай, когда за тебя вот так могут поручиться бывшие твои подчинённые.
     ПОРОГ Военной академии Генерального штаба Игорь Николаевич переступал дважды. Первый раз - в 1978 году как слушатель, и в 1989-м в ранге её начальника. Возглавляя «академию номер один», генерал-полковник Родионов считал своим долгом выступать в военной печати с научными трудами. Примечательна такая деталь: материалы в «Красную звезду» привозил не его помощник, а он сам, считая совместное обсуждение статьи с редактором, который будет готовить её к печати, авторской обязанностью.
     Звание генерала армии Игорю Николаевичу было присвоено в октябре 1996 года после трёхмесячного пребывания на посту министра обороны Российской Федерации. На назначение на эту должность он согласился при условии нормального финансирования Вооружённых Сил, ведь иначе провести назревшую модернизацию сложнейшего военного организма было невозможно.
     Но проблема финансирования армии так и не была решена, остались невостребованными чётко обоснованные предложения Игоря Николаевича о путях дальнейшего военного строительства. Когда же министру сказали, что найдутся люди, готовые финансировать армию помимо государства (вдумайтесь: чьей бы после такого стала армия?!), он отказался даже обсуждать эту тему. «Деньги не пахнут» - для кого-то это приемлемо, более того - норма жизни, но только не для него, боевого генерала. И уж, конечно, он не мог позволить себе расплачиваться за министерскую должность личной преданностью и угодливостью. Кому бы то ни было! Это о таких, как генерал армии Родионов, говорили в старину: «Душу - Богу, сердце - даме, жизнь - государю, честь - никому».