Сегодня любой мало-мальски образованный школьник уразумел, что лето 1941 года – время паники, общего отчаяния, отступления и миллионных «котлов». Неудивительно: даже через семь десятилетий после тех трагических событий у нас не спешат рассекречивать многие документы, их объясняющие. Причин много, они меняются в зависимости от идеологических моментов, а результат один: «держать и не пущать»! Но рассекреченные материалы военной контрразведки свидетельствуют о том, что события начала Великой Отечественной войны нельзя понимать однозначно.
     Уже 22 июня начальник 3-го Управления Наркомата обороны СССР А.Н. Михеев подписал директиву «О задачах органов 3-го Управления в связи с началом военных действий по отражению агрессивного нападения нацистской Германии на СССР». Вслед за ней, 27 июня, в 3-и отделы и отделения была направлена директива «О работе органов 3-го Управления НКО в военное время».
     Главной задачей военной контрразведки стало совершенствование оперативной работы в прифронтовой полосе. С первых дней войны директивами 3-го Управления НКО СССР Особые отделы были ориентированы на «своевременное вскрытие и ликвидацию агентуры противника по линии шпионажа, диверсии и террора, предотвращение случаев дезертирства и измены Родине, пресечение антисоветских проявлений и вражеской работы по разложению личного состава воинских частей, распространению контрреволюционных листовок, провокационных и панических слухов».
     В числе основных задач военных контрразведчиков во фронтовых условиях были «ограждение штабов» и «обеспечение непроницаемости линии фронта», что означало перекрытие каналов утечки информации о планах командования, обеспечение сохранности топографических карт, шифров и секретной документации, выявление агентов и диверсантов противника, а также физической охраны командиров.
     Между тем в это самое время в работе военной контрразведки существовали немалые сложности: Положение об органах 3-го Управления в армии и на флоте было утверждено только в апреле 1941 года, а решение о координации оперативно-следственной работы с территориальной контрразведкой и органами внутренних дел – в конце мая. Пополнившие ряды военных контрразведчиков оперативники из территориальных органов НКВД и НКГБ, военнослужащие с командных и политических должностей армии и флота не имели достаточной специальной подготовки, не владели информацией о методах и тактике действий противника, тем более в военное время.
     Армейским чекистам вновь, теперь уже в боевой обстановке, приходилось перестраивать свою деятельность. Приказом наркома обороны СССР начальник 3-го Управления НКО СССР комиссар государственной безопасности 3 ранга А.Н. Михеев был наделён правом производить все перемещения и назначения личного состава центральных и периферийных органов вплоть до заместителей начальников третьих отделов округов и фронтов.
     Кстати, в директиве от 27 июня определялось, что «начальники органов Третьего управления имеют право производить аресты военнослужащих всех степеней за совершённые преступления по получении соответствующей санкции вышестоящего начальника органов Третьего управления и командования», и указывалось, что красноармейцы и сержанты могли быть арестованы с санкции командира дивизии или корпуса, лица среднего начсостава – это от младшего лейтенанта до старшего – с санкции Военного совета армии или фронта, а старший и высший начсостав – с санкции наркома обороны... А ведь как любят показывать в кино злобного особиста, угрожающего немедленным арестом и расстрелом какому-нибудь комдиву!
     Понятно, что директивы звучат очень общо, а потому за подробностями обратимся к документам: из них становится ясно, насколько деятельность военных контрразведчиков была обширна и разнообразна.
     Например, 6 июля руководство 3-го Управления НКО докладывало первому заместителю председателя СНК СССР В.М. Молотову о проблемах в организации железных перевозок, сообщая, что «перевозка войск, вооружения, боеприпасов и других воинских грузов на фронт на ряде железнодорожных дорог систематически срывается».
     Приводились конкретные данные: в частности, «26 июня с.г. с Кировского (г. Ленинград) завода были направлены на ст. Орша два эшелона танков № 7/3016 и 7/3017. Эти эшелоны несколько дней перегонялись в треугольнике Витебск–Орша–Смоленск и не разгружались. 30 июня эшелон № 7/3016 был в Смоленске, а эшелон № 7/3017 – в г. Витебске. Где эти транспорты находятся в настоящее время, АБТУ сведений не имеет».
     Фактов в донесении приведено гораздо больше, что свидетельствует об активной работе военных контрразведчиков.
     Несколько позже контрразведка обращает внимание на другой аспект железнодорожных перевозок: «Отмечены случаи, когда при формировании воинских эшелонов на станциях отправления на вагонах краской или мелом указывается станция назначения. Такие действия приводят к разглашению направления передвижения войск».
     Для недопущения этого работникам Особых отделов округов предлагалось при формировании воинских эшелонов «обеспечивать тщательный осмотр вагонов и все надписи, указывающие станцию назначения, уничтожать. В случае обнаружения подобных надписей производить расследование, выявлять авторов и привлекать их к строгой ответственности».
     Военным контрразведчикам было известно и то, что «противник довольно точно определяет наши постоянные и действующие запасные аэродромы, зная иногда даже о происходящих на них изменениях. В ряде случаев противнику известно о наличии или отсутствии самолётов-истребителей на аэродроме. На основании этих данных производится бомбардировка наших аэродромов».
     В связи с этим в директиве от 10 июля 1941 года перед оперативным составом ставилась задача «быть на аэродромах круглые сутки», «выявлять всех лиц, пытающихся проникнуть на наши аэродромы, задерживая подозрительных», «организовать наблюдение на аэродромах за личным составом частей», а также «путём своевременного выявления недочётов и постановки вопросов перед командованием не допускать особенно таких явлений, как скученность самолётов на аэродромах и посадочных площадках, уход личного состава от своих машин, несвоевременное поднятие в воздух из-за задержки в заправке и т.д.».
     * * *
     Разумеется, что главной задачей для военной контрразведки было противодействие усилиям разведорганов противника. Чтобы оградить тыл действующей армии от проникновения их агентов, на вооружение была вновь взята практика создания заградительных отрядов, которые должны были «тщательно проверять всех без исключения военнослужащих, неорганизованно пробирающихся с фронта в прифронтовую полосу, а также военнослужащих, группами или в одиночку попадающих в другие части». Включённые в состав отрядов оперработники производили опрос всех без исключения задержанных.
     В общественное сознание внедрён образ пулемётчиков в синих фуражках, кинжальным огнём встречающих полубезоружные истерзанные подразделения, дрогнувшие под натиском неисчислимого противника... Но вот что осенью 1941 года начальник 3-го отдела Балтфлота докладывал о том, как созданный при отделе заградотряд боролся с перебежчиками:
     «...Случаи измены Родине во 2-й и 5-й бригадах морской пехоты в октябре и ноябре с.г. по сравнению с сентябрём значительно возросли. Преследуя цель борьбы с этими позорными фактами, впереди линии обороны 2-й и 5-й бригад были выставлены нами секреты, в результате на тех участках, которые ими контролировались, случаев перехода к врагу не отмечалось».
     Заградотряд действовал на передовой, подвергаясь максимальной опасности... Кто бы сегодня мог такое предположить!
     12 сентября 1941 года была подписана директива Ставки ВГК «О создании заградительных отрядов в стрелковых дивизиях»: «В целях предупреждения <...> нежелательных явлений» в каждом соединении полагался такой отряд «численностью не более батальона», взятый из личного состава соответствующей дивизии. Заградотряд подчинялся лично командиру соединения, а «работники особых отделов и политсостав дивизий» в соответствии с директивой должны были «оказывать всяческую помощь командирам дивизий и заградительным отрядам в деле укрепления порядка и дисциплины». Проще говоря, ответственность за деятельность заградительных отрядов стали нести непосредственно армейские командиры.
     Известно, что с 22 июня по 10 октября 1941 года были задержаны 657.364 военнослужащих, отставших от своих частей и бежавших с фронта. Из числа задержанных Особыми отделами были арестованы 25.878 человек, остальные же 632.486 человек влились в сформированные части и вновь оказались на фронте. Как видим, аресту подвергалось чуть менее процента от общего числа задержанных.
     Уповая на блицкриг, сотрудники германского абвера в основном строили свою работу по принципу «воюй числом, а не умением». Гитлеровцы понимали, что если из каждых 10 наспех завербованных агентов хотя бы один выполнит задание, это всё равно будет успех. Но вопреки их ожиданиям массовая заброска в советский тыл практически необученной и непроверенной агентуры не достигла цели: многие агенты сразу же являлись с повинной или же не проявляли никакой активности, а из «идейных», каковых было не так и много, от 55 до 65 процентов разоблачались ещё в зоне боевых действий. Тактику, рассчитанную на заброску большого числа агентов для выполнения заданий узкого назначения, контрразведчики называли «настройкой машины на крупный помол».
     Впрочем, просто ли было солдату, завербованному противником, честно в этом признаться, возвратившись к своим? Он ведь о чём-то рассказал гитлеровцам, выдал военную тайну, и кто знает, какой кровью наших бойцов, его товарищей, это обернулось? На то и напирали немецкие вербовщики, убеждая трусов в безвыходности их положения и в своей скорой победе.
     А в итоге кого только не оказывалось среди гитлеровских шпионов! Так, 9 сентября 1941 года по подозрению в членовредительстве был арестован красноармеец Рейбруд 1911 года рождения, уроженец Винницкой области. Как оказалось, он ещё с 1933 года являлся кадровым агентом германской разведки! Он работал в Москве «на спецстроительстве № 5» и разрешил своей знакомой, некой Розенфельд, что-то пофотографировать на объекте.
     На том его и завербовали, и с тех пор Рейбруд помогал другим «фотографам», да и сам похищал чертежи. Не подлежа призыву по здоровью, он добровольно пошёл в армию – не из патриотического порыва, а по заданию гитлеровских хозяев, которые щедро снабдили его отравляющими веществами для заражения водных источников и сигнальными ракетами. Однако на фронте Рейбруд так всего перепугался, что произвёл позорный самострел...
     Среди немецких агентов порой оказывались и откровенные дураки. Так, в самом конце декабря 1941 года в 3-й отдел Управления Особых отделов НКВД СССР из Главного автобронетанкового управления РККА сообщили о том, что к ним из 15-го запасного танкового полка прибыл за назначением капитан Анатолий Петрович Ульянов 1910 года рождения, командир танкового батальона, дважды Герой Советского Союза. А в ГАБТУ о таком человеке никто ни сном, ни духом...
     Особисты установили, что этот «герой», красноармеец Ульянов, который 26 июля попал в окружение на Смоленском направлении, 4 августа сдался в плен и был завербован. Офицер абвера рекомендовал ему добиться перевода в другую часть, заручившись фиктивными документами командира... Уже 12 августа Ульянов был в своём артиллерийском полку, потом якобы заболел, оказался в госпитале, где зарегистрировался как капитан, комбат, о чём по выздоровлении получил справку и был направлен в запасный танковый полк.
     Вот только заставь дурака богу молиться!.. Начштаба 15-го полка капитан Блинов оказался пьяницей и с лёгкостью выдал своему собутыльнику новое удостоверение военнослужащего, в котором было указано, что капитан Ульянов является дважды (!) Героем Советского Союза.
     Ульянов поспешил «сдать» ещё одного самозваного «героя» из того же 15-го запасного танкового полка – лейтенанта Николая Щербинского, с которым на пару выступал перед рабочими текстильной фабрики «Приволжанка» в Кинешме, а потом – перед военнослужащими в Доме Красной Армии Владимирского гарнизона, о чём написала газета Московского военного округа «Красный воин». В итоге обоих «героев» расстреляли...
     Однако не всё с германской агентурой было так просто, как кажется с первого взгляда. В апреле 1942 года в Особый отдел одной из дивизий пришёл с повинной бывший младший лейтенант, командир миномётного взвода, который попал в плен 29 июня 1941 года и окончил разведшколу в Варшаве. Он сообщил, в частности, что «в Ленинграде находится группа немецких разведчиков в составе трёх человек <...>. Старший этой группы – Виктор Александрович, возраст 32-35 лет, одет в морскую форму, имеет звание ст. лейтенанта, был командиром советского военного корабля. До призыва в РККА проживал в Ленинграде, имел свою легковую автомашину. Приметы: выше среднего роста, волосы русые с пробором на правую сторону, глаза голубые. При себе имеет бельгийский пистолет, в г. Ленинграде проживает его жена.
     Второй, по имени Александр, до армии проживал в г. Ленинграде по улице Красных Ткачей, работал на Ленинградском оптическом заводе. Возраст примерно с 1915 по 1919 г. рождения, среднего роста, волосы русые, глаза чёрные. Одет в форму красноармейца, шапку-ушанку, чёрную фуфайку, русские сапоги.
     Третий в этой группе – Анатолий, ранее проживал в г. Ленинграде, до плена служил в Балтфлоте <...>. Вся эта группа на выполнение задания ушла в г. Ленинград по льду через Финский залив в день большого налёта вражеских самолётов на Ленинград 4.4.42 г.».
     Да, это не солдат, струсивший в первом бою. Даже уверенные в успехе блицкрига абверовцы уже в начале войны готовили не только «одноразовую», но и серьёзную агентуру, разоблачать её было далеко не просто.
     * * *
     События первых же дней войны доказали необходимость централизации в контрразведывательном обеспечении безопасности государства, и новая реорганизация началась с военной контрразведки. 17 июля И.В. Сталин подписал Постановление ГКО СССР «О преобразовании органов 3-го Управления НКО СССР в Особые отделы НКВД СССР»:
     «1. Преобразовать органы 3-го Управления как в действующей армии, так и в округах от отделений в дивизиях и выше в Особые отделы, а 3-е Управление – в Управление Особых отделов.
     2. Подчинить Управление Особых отделов и Особые отделы Народному комиссариату внутренних дел, а уполномоченного Особотдела в полку и Особотдел в дивизии одновременно подчинить комиссару полка и комиссару дивизии.
     3. Главной задачей Особых отделов на период войны считать решительную борьбу со шпионажем и предательством в частях Красной Армии и ликвидацию дезертирства в непосредственно прифронтовой полосе.
     4. Дать Особым отделам право ареста дезертиров, а в необходимых случаях и расстрела их на месте.
     5. Обязать НКВД дать в распоряжение Особых отделов необходимые вооружённые отряды из войск НКВД.
     6. Обязать начальников охраны тыла иметь прямую связь с Особыми отделами и оказывать им всяческую поддержку».
     Созданное Управление Особых отделов (УОО) Наркомата внутренних дел СССР возглавил комиссар госбезопасности 3 ранга В.С. Абакумов. На местах создавались Особые отделы НКВД фронтов, округов, армий, корпусов, дивизий и гарнизонов укрепрайонов. Бывший начальник 3-го Управления Наркомата обороны СССР А.Н. Михеев был назначен начальником Особого отдела НКВД Юго-Западного фронта.
     Интересно, что реорганизация 3-го Управления НКВМФ СССР была оформлена гораздо позже – Постановлением ГКО СССР от 10 января 1942 года, согласно которому его функции были переданы соответствующему подразделению Управления Особых отделов НКВД СССР.
     18 июля 1941 года нарком внутренних дел Л.П. Берия уточнил своим приказом, что смысл преобразования состоит в том, чтобы «повести беспощадную борьбу со шпионами, предателями, диверсантами, дезертирами и всякого рода паникёрами и дезорганизаторами». Он чётко определил: «Беспощадная расправа с паникёрами, трусами, дезертирами, подрывающими мощь и порочащими честь Красной Армии, так же важна, как и борьба со шпионажем и диверсией».
     Приказом НКВД СССР от 19 июля «для обеспечения оперативных мероприятий... по борьбе с дезертирами, трусами, паникёрами, шпионами и диверсантами» при Особых отделах дивизий и корпусов формировались отдельные стрелковые взводы, при Особых отделах армий – отдельные стрелковые роты, при Особых отделах фронтов – батальоны.
     А 20 июля 1941-го было принято решение об объединении НКВД и НКГБ в единый Наркомат внутренних дел СССР во главе с генеральным комиссаром госбезопасности Л.П. Берией, что объяснялось «переходом от мирного времени на военные условия работы».
     * * *
     В июле 1941 года единственный раз, как две разнонаправленные прямые, на мгновение пересеклись судьбы двух совершенно разных людей, почти ровесников – комиссаров госбезопасности 3 ранга А.Н. Михеева и В.С. Абакумова. Что интересно, оба они стали военными контрразведчиками совершенно неожиданно.
     Слушатель Военно-инженерной академии Анатолий Николаевич Михеев в январе 1939 года по мобилизации ЦК ВКП(б) был откомандирован в распоряжение НКВД СССР и назначен начальником Особого отдела Орловского, затем Киевского Особого военного округа. В августе 1940-го он возглавил 4-й отдел ГУГБ, ставший в феврале 1941 года 3-м Управлением НКО СССР.
     Виктор Семёнович Абакумов служил в органах госбезопасности с 1932 года, и карьера его была неровной. В 1934 году за «грешки» личного плана он из престижного Экономического отдела ГУГБ оказался в «знаменитом» ГУЛАГе, правда, на оперативной должности. Весной 1937-го вновь возвратился в ГУГБ, в декабре 1938 года возглавил УНКВД Ростовской области, в феврале 1941-го стал заместителем наркома внутренних дел СССР.
     17 июля 1941 года комиссар госбезопасности 3 ранга Михеев был освобождён от должности начальника 3-го Управления НКО СССР, как значится в его биографии, «по личной просьбе» и назначен начальником Особого отдела НКВД Юго-Западного фронта. Официально это объясняется желанием работать в сражающихся войсках. На деле подоплёка произошедшего была несколько иной...
     6 июля 1941 года было подписано постановление 3-го Управления НКО СССР на арест командующего войсками Западного фронта Героя Советского Союза генерала армии Д.Г. Павлова. Как и положено, оно было утверждено наркомом Тимошенко и санкционировано прокурором Союза ССР Бочковым – кстати, бывшим руководителем 4-го отдела (военная контрразведка) ГУГБ НКВД СССР.
     Спору нет, стремительно вознесённый на вершину «воинского Олимпа» герой испанской войны генерал Павлов немало был виноват в том катастрофическом положении, что сложилось в полосе обороны его фронта... Но не он один. Ведь над ним были начальник Генштаба и нарком обороны, не говоря уже о «вожде народов», однако по традиции из Дмитрия Григорьевича стали делать злонамеренного и изначального «врага народа» и «заговорщика», каковым он вряд ли являлся.
     Из материалов дела Павлова можно почерпнуть информацию, что он «в 1914–1915 гг. примыкал к анархистам», «привлекался к партийной ответственности за примиренчество к правому уклону», а с 1916 по 1919 год был в плену в Германии. Командующему припомнили и то, что он «недооценивал разведку», «привлекался к партийной ответственности за разглашение военной тайны», «восхищался обучением германской армии и её офицерством», был «тесно связан с врагами народа» и сам являлся участником «антисоветского военного заговора».
     Михеев, конечно, знал, что «дело Павлова» сфальсифицировано, что его «раскрутку» подталкивает истеричный и жестокий начальник Главного политуправления Мехлис, видевший в те драматические дни во всех командирах потенциальных трусов и предателей. Анатолий Николаевич понимал, что бывший командующий, оказавшись в камере и психологически надломленный тяжёлым поражением, готов признать под нажимом любые обвинения.
     Тем не менее в июле на заседании военного совета Западного фронта (фронтом тогда уже командовал непосредственно нарком Тимошенко, а членом военного совета был Мехлис) Михеев высказал своё мнение по этому делу. Прекрасно понимая «установку» Кремля, руководитель военной контрразведки всё-таки доложил о том, что Павлов на допросах себя оговаривает. Его точка зрения на позицию Мехлиса, в ту пору пользовавшегося абсолютным доверием Сталина, не повлияла.
     Но само поведение комиссара госбезопасности показало его человеком не только честным и порядочным, но и смелым. Льву Захаровичу ничего не стоило доложить, что Михеев «покрывает врага народа». Ну и всё. Вспомним, что из его предшественников на этом посту уцелел только генерал Бочков. Через несколько дней Михеев попросился на фронт...
     Комиссар госбезопасности 3 ранга А.Н. Михеев погиб в бою при выходе из окружения 21 сентября 1941 года.
     Генерал-полковник В.С. Абакумов сделал блистательную карьеру: 19 апреля 1943 года он был назначен начальником Главного управления контрразведки «Смерш» НКО СССР, ставшего под его руководством самой эффективной спецслужбой Второй мировой войны, заместителем наркома обороны СССР. Наркомом обороны, как мы знаем, был сам Сталин.
     4 мая 1946 года Абакумов был назначен министром госбезопасности СССР, а 12 июля 1951-го арестован по обвинению в «государственных преступлениях». Он был расстрелян в 1954 году, 19 декабря – в тот самый день, когда военные контрразведчики отмечают свой праздник. Было это случайным совпадением или утончённым издевательством Н.С. Хрущёва, сегодня не скажет никто.
     * * *
     Война нередко всех уравнивала – генерала и рядового, комбата и оперативника. Вместе с военнослужащими Красной Армии военные контрразведчики участвовали в боях и так же несли потери. Например, после ожесточённых боёв осенью 1941 года под Вязьмой, в районе так называемого Ельнинского выступа, из 70 человек личного состава Особого отдела НКВД 24-й армии в живых осталось лишь восемь сотрудников, причём двое были ранены.
     О боевых подвигах армейских чекистов рассказывать можно много, но мы в этом материале вспомним два эпизода Сталинградской битвы, 70-летие которой нам предстоит отметить в 2012 году.
     Вот, например, что докладывал начальник Особого отдела 84-й танковой бригады Д.Г. Куприй о своём подчинённом – оперработнике лейтенанте госбезопасности Георгии Афанасьевиче Лысове:
     «Ещё будучи в боях на Харьковском направлении, 16 мая 1942 г., когда командир батальона был убит, он берёт на себя руководство штабом 201-го танкового батальона, организует оборону 8 танков Т-34 в с. Весёлое... Вывел из с. Весёлое штаб 201-го танкового батальона и уничтожил при выводе 36 фашистов. За данную операцию и организацию личного состава для обороны штаба батальона Лысов представлен к правительственной награде – ордену Красного Знамени...
     В боях с германским фашизмом в районе г. Сталинграда с 4 октября с.г. Лысов 15 октября 1942 г. организовал ликвидацию прорыва нашей обороны по ул. Трамвайная. Прорыв был ликвидирован. 27 октября 1942 г. организовал ликвидацию прорыва немцев юго-восточнее завода «Баррикады», из винтовки и гранатами уничтожил сам лично 12 фашистов.
     29 октября 1942 г. принял участие в ликвидации просочившейся вражеской группы автоматчиков в районе железнодорожного тупика, что в 300 м севернее переправы, группа бойцов под командованием Лысова очистила овраг от немцев, Лысов лично в этом бою уничтожил 8 немцев».
     18 октября, во время боя на северной стороне Сталинграда, оперуполномоченный Особого отдела 308-й стрелковой дивизии Ткаченко заметил, как в стык между 351-м и 339-м полками устремились с немецкой стороны четверо красноармейцев-автоматчиков. Подумав, что это возвратились разведчики, оперативник стал наблюдать за ними. Бойцы залегли, но, как только наше наступление началось вновь, открыли огонь во фланг батальону. Чекист понял, что это переодетые немецкие диверсанты, и подобрался к сгоревшему танку, за которым занял позицию один из них. Этого диверсанта Ткаченко уничтожил гранатой, а огнём из автомата – ещё двух. Четвёртого пристрелила находившаяся рядом медсестра... Когда подразделения дошли до подножия высоты 154.2, они были остановлены пулёметным огнём нескольких дзотов. Ткаченко быстро собрал группу автоматчиков, с которой прорвался к огневым точкам. Бойцы забросали дзоты гранатами, но оперуполномоченный был убит. Посмертно его представили к ордену Ленина.
     * * *
     К концу 1941 года Управление Особых отделов подвело некоторые итоги контрразведывательной работы в Красной Армии. В докладной записке НКВД СССР в ГКО обобщалось: «С начала войны по 1 декабря 1941 г. Особыми отделами НКВД арестовано 35.738 чел., в том числе: шпионов – 2.343, диверсантов – 669, изменников – 4.647, трусов и паникёров – 3.325, дезертиров – 13.887, распространителей провокационных слухов – 4.295, самострельщиков – 2.358, за бандитизм и мародёрство – 4.214. Расстреляно по приговорам – 14.473, из них перед строем – 411».
     * * *
     Вопреки сложившимся стереотипам армейские контрразведчики с самого начала войны занимались не только борьбой с дезертирами, немецкой агентурой, организацией разведывательно-диверсионной деятельности в ближайшем тылу врага, но и стремились также проникать в его разведорганы. Как видно из документов, уже в первые месяцы войны особисты развернули вербовочную работу среди военнослужащих противника, а с осени 1941-го приступили к проведению контрразведывательных операций за линией фронта.
     3 ноября Особый отдел НКВД Ленинградского фронта доложил в НКВД СССР результаты агентурно-оперативной работы: «За отчётный период приобретено 112 агентов, из них: маршрутной [агентуры] – 24, резидентов для ОО [Особых отделов] армий – 4; агентуры «Д» [диверсантов] – 55; агентуры из числа военнопленных – 29... Сведения, получаемые от агентуры, после перепроверки сообщались своевременно командованию. Так, по нашим данным, ВВС фронта уничтожили на липецком аэродроме 14 и повредили 25–30 самолётов, по нашим же данным, на район ст. Поповка был произведён налёт артиллерии и авиации. Наша агентура направлялась несколько раз за сведениями по специальным заданиям командующего Ленинградским фронтом генерала армии Жукова и ВВС... Из числа военнопленных выведено с разведывательными заданиями и заданиями разложения армии противника 2 человека, подготовлено для этой цели ещё 4 человека».
     В 1941-м – начале 1942 года зафронтовые мероприятия Особых отделов носили больше разведывательный, чем контрразведывательный характер и проводились в основном в интересах армейского командования. В условиях тяжёлых оборонительных боёв, резко меняющейся конфигурации линии фронта органы военной контрразведки ограничивались, как правило, переброской в тыл противника агентов и оперативных групп с целью разведки переднего края врага или прифронтовой полосы, совершения диверсионных актов.
     Именно так в сентябре-октябре 1941 года действовал разведывательно-диверсионный отряд Особого отдела НКВД Западного фронта под командованием капитана госбезопасности X.Д. Кусова, а после его гибели 7 октября – старшего лейтенанта госбезопасности Я.Н. Шпилевого. Отряд состоял из 125 чекистов, пограничников и красноармейцев. За 35 дней он прошёл по оккупированной территории Смоленской, Витебской и Калининской областей 750 километров, провёл 21 боевую операцию, уничтожил несколько сотен вражеских солдат и офицеров, совершил ряд диверсий на железной дороге, собрал важную развединформацию о противнике.
     Или, к примеру, 10 ноября Абакумов сообщал начальнику Генштаба маршалу Б.М. Шапошникову и командующему ВВС генералу П.Ф. Жигареву, что в центре полуострова Земланд (в 25 километрах западнее Кёнигсберга) имеется крупный склад горючего, в западной стороне предместья г. Франкфурт-на-Майне – завод синтетического бензина, а в десяти километрах севернее – аэродром.
     В конце 1941-го – начале 1942 года Особые отделы провели ряд успешных операций по внедрению своей агентуры в разведорганы противника. Так, в ноябре 1941-го Особый отдел НКВД Юго-Западного фронта «определил» в абвергруппу-102, что дислоцировалась в городе Славянске-на-Кубани, Петра Ивановича Прядко, сумевшего в течение полутора лет дезорганизовывать деятельность германского разведоргана...

---

     ((Продолжение.Начало в № 222.)
Окончание следует.)
     































     Военная контрразведка раскрывает секреты
     9 декабря в 18 часов в московском «Библио-Глобусе» пройдёт презентация книги Александра Бондаренко «Военная контрразведка. 1918-2010» (в зале на «минус 1-м» этаже). На этом вечере любители истории смогут не только получить автограф автора, но и побеседовать с ветеранами и сотрудниками военной контрразведки, задать интересующие их вопросы. Напоминаем, что магазин «Библио-Глобус» расположен по адресу: ул. Мясницкая, дом 6/3, строение 1.
     

---

     На фото: 1. А.Н. Михеев. 2. В.С. Абакумов.
3. Структура Главного управления контрразведки «Смерш» Наркомата обороны - Министерства Вооружённых Сил СССР (14 апреля 1943 г. - 15 марта 1946)