КРАСИВАЯ парадная форма с якорями и золотом погон, с приятно постукивающим по бедру кортиком, молодая жена – это первый офицерский отпуск в родные места под Новороссийском. Мать всплеснула руками: «Какой красавец!» Батя крепко пожал руку: «Молодец, своего добился – вышел в командиры!»
     С чего началась мечта сельского мальчишки о военной профессии? Новороссийская земля густо пропитана кровью защитников Отечества. Память о них в этих краях передаётся из поколения в поколение. Может быть, именно она и проросла в душе Николая Дуплика жизненным ориентиром на офицерскую службу. После школы поступал в военное авиационное училище. Медкомиссия не пропустила. Работал слесарем на судоремонтном заводе, учился в морской школе ДОСААФ. Призвался на Черноморский флот, год служил на противолодочном крейсере «Ленинград» в электромеханической боевой части. Трудности и жёсткие превратности трюмной службы первогодка не размыли мечту Николая. Прочитал в военном журнале статью об Алма-Атинском ВОКУ, а тут ещё старшина группы – уроженец тех мест – рассказал, что училище достойное, с хорошей учебной базой и готовит оно универсальных общевойсковых командиров. Рапорт начальство приняло без особого восторга, но ход ему дало. И уже несколько месяцев спустя, как поётся в песне, «нас в зелёную форму одели и пехотою стали считать». Первый месяц в учебном центре ВОКУ был жёстким приобщением к пехотной жизни: ежедневные марш-броски с полной выкладкой отличались между собой лишь протяжённостью – 3, 5, 10 километров. Назначение заместителем командира курсантского взвода Николай воспринял философски: доверяют – надо оправдывать. Полагал, что командовать предстоит товарищами-добровольцами, будущими командирами, поэтому известный армейский принцип «не хочешь – заставим» в данной ситуации изрядно терял актуальность. А делиться знаниями воинских премудростей с однокурсниками он был готов. К тому же командир взвода старший лейтенант Серик Жулатдинов не уставал подбадривать своих сержантов:
     – Командирской практике теоретической замены нет. Только реальные подчинённые способны выработать в вас необходимые командные качества. Дерзайте и благодарите судьбу за предоставленную возможность!
     Сержантская практика, любимые тактика, огневая, топографическая, танко-техническая подготовка и не очень любимые сопромат, высшая математика легли в диплом соответствующими отметками, а в жизни дали ощущение, что командовать взводом можно с уверенностью.
     В 1991 ГОДУ лейтенант Николай Дуплик принял взвод в 9-м гвардейском полку береговой обороны, который дислоцировался в Литве. Взвод ему достался с техникой учебной группы, а это значит, что и без того видавшие виды БТРы надо было содержать в постоянной готовности для полевых занятий всей роты. Так что не до политических страстей за воротами КПП было взводному, его рабочий день частенько длился сутки. А комбат, недавно командовавший десантно-штурмовым батальоном подполковник Александр Белоус, «гайки закручивал» так, что даже памятная жёсткая требовательность училищного командира роты Виктора Косоногова теперь казалась лейтенанту добрым увещеванием. Но тот же комбат уже через полгода офицерской службы предложил Николаю Дуплику принять под своё командование роту.
     – Не готов я ещё, товарищ подполковник, – пошёл было в отказ взводный. – Опыта не набрался.
     – Ничего, моряк, плавать учатся на глубине, – стоял на своём подполковник Белоус. – А обилие опыта я тебе гарантирую.
     Как в воду глядел комбат. Времена наступили трудные. Прапорщики, офицеры из местных службу оставили. Старшина, техник роты – сержанты-срочники. На всю роту – два офицера. Специалисты тыла при неясности перспектив работали кое-как, перебои в снабжении становились обычными. Так что вертеться ротному приходилось волчком.
     Глотком свежего воздуха после вялотекущего расформирования полка стал перевод на другой конец страны. В 55-й дивизии морской пехоты Тихоокеанского флота порядки царили образцовые, даже матросы приветствовали друг друга отданием воинской чести. Занятия, тренировки, учения – чётко в соответствии с планированием. На вооружении роты – новые БМП-2.
     Правда, жить пришлось в полковой швейной мастерской, разгороженной на семейные отсеки фанерными переборками, но срабатывал ещё один принцип офицера Дуплика: интересы службы – прежде всего! Поэтому он поначалу дневал и ночевал в роте, зарядив себя на то, чтобы она как можно скорее стала родной.
     А ПОТОМ была чеченская война. Батальон капитана Алексея Жилинского готовили к ней около двух месяцев по опыту тихоокеанцев первого броска. Старшему лейтенанту Дуплику каждый из матросов на этих потопролитных занятиях открывался по-новому, ведь им скоро предстояло вместе идти под пули, в смертельный огонь боёв, где доскональное знание подчинённых идёт в зачёт командирской боеспособности.
     На аэродроме Северный перегрузились с Илов на вертолёты, приземлились в предгорье, пересели на машины – и в полевой лагерь. Через день пошли на операцию в горы. Война оказалась не очень похожей на героические кинофильмы. Скорее это была изнурительная повседневная работа на грани смертельного риска. Где не хватало военного профессионализма, включался героизм. Может быть, именно поэтому боевики люто ненавидели и боялись морских пехотинцев. Что касается ненависти, то моряки отвечали им взаимностью и дрались отчаянно. Николай Дуплик при этом твёрдо следовал командирскому принципу – в любой ситуации беречь людей. Вовремя остужал горячие головы, бездумно рвущиеся под пули. Но если требовала ситуация, то навстречу огню он поднимался вместе со своими матросами, не задумываясь.Принцип это или просто привычка? И когда во время одной из атак с крыши молочно-товарной фермы ударил вражеский снайпер, то ротный сам вступил с ним в поединок. И тут уж было не до дуэльных церемоний. Дуплик всадил выстрел гранатомёта в крохотное окошко так, что крыша фермы приподнялась от разрыва и, обрушившись, предопределила исход короткой дуэли.
     Месяцы беспрерывных боестолкновений дали ротному ничем не заменимый командирский опыт. У него появилось чутьё, с какой стороны боевики могут устроить засаду на склоне горы, в каких местах у селения предпочтут выставить мины. Он быстро учился воевать и учил этому своих моряков, всегда памятуя, что каждого из них очень ждут дома.
     Ночной бой в горах. До превращённого в опорный пункт села, которое рота должна была взять атакой, оставалось метров двести, когда по её боевым порядкам ударили миномёты. Николай Дуплик рассредоточил взвода, приказал окопаться и попытался выйти на связь с батальоном, чтобы попросить огневой поддержки. Рация молчала. Попытался проскочить на взгорок, чтобы улучшить приём. Разрыва за спиной он не услышал, только ощутил, будто раскалённые копья вошли в его спину.
     – Товарищ командир, что с ва-а-а... – голос радиста вместе с грохотом боя тонул в меркнущем сознании ротного.
     Это уже потом взводный Дима Кириллов расскажет Николаю, как они с замполитом вытаскивали его из-под огня, вкалывали весь промедол из аптечки, перевязочными пакетами, которые были у всех троих, пытались остановить кровь из двух глубоких осколочных ранений, как везли его на БТРе по бездорожью в медпункт полка. По сути, это срабатывал уже закон морской пехоты, ставший и его, старшего лейтенанта Дуплика, принципом и правилом бойцов: своих под огнём не бросать! За неделю тех тяжёлых боёв в горах тихоокеанский батальон потерял троих командиров рот. Старшие лейтенанты Андрей Бородин и Николай Дуплик были тяжело ранены, а старший лейтенант Андрей Буквецкий погиб. Таков был кровавый эквивалент исполненного долга.
     МЕСЯЦ госпиталей. Пришлось перенести несколько операций – один из осколков прошёл в сантиметрах от жизненно важных органов. На госпитальной койке Николай встретил известие о присвоении ему капитанского звания досрочно. Через несколько месяцев перед строем полка ему вручили орден Мужества. А затем пришёл приказ о переводе в Новороссийскую военно-морскую базу. Вроде можно было радоваться: родные места как-никак. Но не лучшим образом сказалась кадровая неразбериха той поры: должность, на которую направлялся капитан Дуплик, была уже занята. Всё тот же принцип «надо, так надо!» не позволял Николаю унывать. Служил начальником мобилизационного отдела, помощником начальника топливной службы, командиром такелажной роты, командиром взвода во флотском полуэкипаже с мичманским тарифным разрядом. И на всех этих должностях он не лямку тянул, а служил, как это заведено у офицеров морской пехоты, с полной выкладкой сил, знаний и ответственности. Поэтому как только освободилась должность заместителя командира отдельного батальона морской пехоты, её предложили капитану Дуплику. Он с радостью возвращался к суровой, но захватывающей службе «чёрных беретов». И быть бы ему наверняка комбатом, а потом и дальше подниматься по командным ступеням, но военная судьба припасла крутой поворот – он стал командиром отряда специального подразделения.
     Начинал с того, что считал элементарно обязательным – с приведения в порядок жилых помещений и бытового обеспечения боевых пловцов. Параллельно в подразделении устанавливались чёткий и неукоснительный распорядок дня и планомерный процесс боевой подготовки. Формировалась нормальная материальная база. Активная настойчивость нового командира отряда находила полное понимание у начальника штаба военно-морской базы и неудовольствие со стороны тех, чью лень и бездеятельность он ворошил. При этом задачи по предназначению шли своей чередой.
     – Товарищ командир, обнаружено около сотни 82-мм миномётных мин. Глубина – 6 метров, – как-то доложил командир спуска капитан 3 ранга Алексей Васильчук после обследования участка акватории по тревожному вызову.
     Подполковник Николай Дуплик привык доверять своим водолазным специалистам, но на этот раз решил спуститься под воду сам – слишком опасным оказался подводный «склад» боеприпасов. Срабатывал всё тот же принцип – в опасности быть рядом со своими моряками. Да и на правах более опытного специалиста и командира он обязан был оценить обстановку на глубине. И, как оказалось, не напрасно, не все мины можно было поднимать на поверхность, большую часть пришлось ликвидировать методом подрыва прямо на морском дне.
     – Риск в нашем деле, безусловно, есть, – считает Николай Дуплик. – Но он прямо пропорционален расхлябанности, непрофессионализму и самоуверенности. Их искоренение снижает уровень риска до разумного минимума профессии боевых пловцов.
     ОДНАЖДЫ во время межвидовых учений моряки отряда скрытно провели противодиверсионную операцию. Причём сделали они это с двойным перекрытием нормативов. Генерал – руководитель учения – не скрывая добрых эмоций, благодарил моряков за мастерски выполненную работу, лично пожал руку каждому боевому пловцу, а их командиру сказал:
     – Отличные у тебя бойцы! Беречь их надо!
     Уж кто-кто, а подполковник Дуплик знает настоящую цену каждому своему моряку. Подготовить настоящего водолаза-разведчика – это не матроса-стрелка в строй поставить. Здесь кропотливая работа специалистов-наставников и командиров не одного года требует. А так получается – приходит моряк срочной службы из школы водолазов, а по записи в военном билете ему через месяц-другой уже в запас увольняться надо. При этом основная задача отряда – поддержание оперативного режима в районе ответственности – требует ежедневных спусков под воду. Не учебных, а боевых. Потому что график мероприятий непреложен, как закон. Он должен быть исполнен вне зависимости от житейских неурядиц типа штатной неукомплектованности или отсутствия служебного жилья для офицеров и специалистов-контрактников. «Надо!» – и снаряжение подводного бойца наденет любой офицер отряда от доктора до командира и выполнит задачу по-спецназовски – без лишних слов, но наверняка.
     Подполковник Дуплик терпеть не может звонков с разными просьбами «по личному составу». На такие звонки, с какой бы «высоты» они ни поступали, он отвечает одинаково:
     – Давайте будем служить в рамках уставов. Это всем облегчает военную жизнь.
     И в то же время он вовсе не сухарь, может подбодрить своих молодцов доброй шуткой, выйти с ними на волейбольную площадку. Номер его мобильного телефона есть у каждого моряка отряда. Это как спасательный круг на все непредвиденные случаи жизни.
     Как-то в кабинет Николая Дуплика постучался мужчина в годах, с заметной офицерской выправкой. Оказалось, отец только что прибывшего в отряд лейтенанта Дениса Вдовиченко. Сам общевойсковой командир, немало послуживший в дальних гарнизонах, он переживал за сына, которому не нашлось места по прямой военной специальности. Да и в отряде вакансия была только на старшинской должности. Разговор получился между двумя выпускниками общевойсковых командных училищ по-мужски откровенным и прямым.
     – Николай Николаевич, очень тебя прошу, сделай из Дениса настоящего офицера! Я знаю, ты это умеешь! – попросил в конце разговора Вдовиченко-старший.
     – Если и сам постарается, то всё у него сложится, – заверил отставника командир отряда.
     Уже по тому, как лейтенант рьяно взялся осваивать новую специальность и должность, можно догадаться, каким было напутствие отца сыну. А подполковник Дуплик, взвешивая все промахи и успехи молодого офицера, его намерение прочно врасти в нелёгкую службу отряда, помечает: «Будет толк из парня».
     Под российскими военными знамёнами во все времена были особого склада офицеры – способные без громких слов браться за самое трудное или не всегда благодарное дело и, стиснув зубы, доводить его до победного завершения. Именно они и вытаскивали на своих надёжных плечах наши армию и флот из трудных ситуаций и передряг. Морской спецназовец Николай Дуплик, на мой взгляд, – один из них. «Человек твёрдых принципов», – говорят о нём сослуживцы. А ведь, по сути, это одно из главных для настоящего военного профессионала качество.