на главную страницу

21 Декабря 2011 года

Политика без грима

Среда

Версия для печати

Запад и Россия в ХХ веке



В Москве в Институте динамического консерватизма (ИДК) прошла серия семинаров доктора исторических наук Валентина Фалина на тему «Запад и Россия в ХХ веке: связь времён». Валентин Михайлович - профессиональный дипломат, в 1971–1978 годах он - Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР в ФРГ, в 1989–1991 годах - заведующий международным отделом ЦК КПСС. Полностью со стенограммой его выступлений и ответов на вопросы участников можно ознакомиться на сайте ИДК (http://www.dynacon.ru). Мы же представим лишь некоторые суждения одного из крупнейших российских экспертов в области международных отношений, касающиеся событий, происходивших после окончания Второй мировой войны.

     
«Холодная война» продолжается

     Вникая в предысторию и официальную историю Второй мировой, не стоит прихорашивать её преемницу - «холодную войну». По случаю полувековой годовщины высадки союзников в Нормандии президент США Билл Клинтон заявил: Вторая мировая война завершилась с крахом «советского тоталитаризма». Стало быть, «холодная война» была не чем иным, как заключительной главой катастрофы, обошедшейся человечеству в 100 миллионов жизней.
     С подачи Лондона, Вашингтона и иже с ними за отправную точку всех напастей берётся нападение Германии на Польшу, зелёный свет которому якобы зажёг пакт Молотова - Риббентропа - договор о ненападении, заключённый 23 августа 1939 года. Наши умники переняли эту русофобскую каверзу, попирающую элементарные факты и перечёркивающую прежние признания тех же самых англичан и американцев.
     Так, Ф. Ноэль-Бейкер, глава британской делегации на финальной сессии Лиги наций (1946 г.), констатировал: «Мы знаем, что мировая война началась в Маньчжурии 15 лет назад», иначе говоря, в 1931 году. То же самое зафиксировал Г. Стимсон, госсекретарь в администрации президента США Гувера и военный министр при Рузвельте.
     Почему к этому следует возвращаться? Происходящее ныне на Кавказе есть производное от планов расчленения России, что вынашивались на Западе в контексте Первой мировой войны и масонской (Февральской) революции 1917 года.
     Берём инструкцию делегации США на Версальской конференции 1919 года. Вот какой Россия должна была выйти из её «демократического переустройства»: отпадали Финляндия, Прибалтика, Белоруссия, Польша, Украина, Кавказ, среднеазиатские республики, Сибирь, Дальний Восток.
     Что оставалось? Москва и «Среднерусские возвышенности». Лишь неисправимо наивные поверят, что колесованием 1991–1992 годов замыслы в отношении России исполнились по максимуму. Вслушаемся в разглагольствования Олбрайт или Райс, вчитаемся в междустрочье манускрипта «Проклятие Сибири». Везде лейтмотив: царская Россия не умела управлять Сибирью, СССР - тем паче, не преуспела в данном занятии и нынешняя Российская Федерация. Вывод: сей регион должен стать достоянием всего человечества как «ничейная земля». Таков прицел!
     
Сталин и Европа

     В послевоенные планы Сталина не входило выстраивание по периферии СССР кольца государств-сателлитов. Он отдавал предпочтение «мирно-соседским отношениям» к взаимной выгоде. До середины 1947 года правительства в Румынии возглавляли выходцы из Фронта земледельцев. Партия «мелких сельских хозяев» находилась у власти в Венгрии. Президентом Чехословакии являлся Бенеш, далёкий от прокоммунистических идей. В Польше у руля было коалиционное правительство.
     В конце 1946 года администрация Трумэна взяла за ориентир: какую бы политику ни проводило советское руководство, само существование СССР не совместимо с безопасностью Соединённых Штатов. А в 1947 году Вашингтон приступил к сколачиванию военных блоков.
     Как надлежало действовать Советскому Союзу? Ждать чуда, достоверно зная об уготованной ему участи? Нанесение превентивного удара по вчерашнему союзнику назначалось на 1949-й, затем на 1952-й и 1957-й годы. Поразившая Вашингтон мания величия едва не обернулась апокалипсисом: под планы уничтожения главного супостата (их насчитывались десятки) «защитникам прав человека» не доставало в 1945–1949 годах боезарядов.
     Атомный век диктовал свою логику. Кормчий Мао называл её «острие против острия». Волей-неволей для упреждения худшего стране пришлось затягивать пояс. Вместо развития мирных отраслей экономики, улучшения социального положения населения на наши плечи легло тяжкое бремя гонки вооружений и обустройства оборонительных инфраструктур. Международная непогода отозвалась закручиванием гаек, новыми расправами и чистками.
     Овладение Советским Союзом ядерным оружием и средствами его доставки к целям понудили США к некоторой корректировке курса на противоборство. Нет, возможность тотальной схватки не исключалась. Балансирование на грани войны оставалось альфой и омегой геополитики Вашингтона. Советский Союз оказался в осаде.
     
О Хрущёве

     1953 год. Наследником Сталина стал Хрущёв. Человек, не обойдённый природными дарованиями и наделённый неуёмной энергией. Последнее - в отсутствие элементарного воспитания и систематического образования - усугубляло пороки единовластия и неизбывное стремление показать, кто в доме хозяин. В одном Хрущёв точно преуспел. Он доказал, что абсолютная власть портит её носителей абсолютно. Опускаю совнархозы, кукурузу, подъём целины. Не стану распространяться о развенчивании им культа личности Сталина (при забвении собственного вклада в сей культ и его последствия) или по поводу мин, заложенных под наши отношения с КНР. Открою одну страницу, подёрнутую забвением.
     Сергей Павлович Королёв довёл межконтинентальную ракету до ума. Дюжина-другая этих изделий поступила на вооружение. И что? Ничтоже сумняшеся Хрущёв объявил надводный флот «плавучими гробами» и приказал списать в металлолом ещё не спущенные со стапелей корабли тяжёлого класса. Я был дружен с авиаконструктором Яковлевым. С его рассказа сообщаю: финансирование военного самолётостроения Хрущёв урезал на порядок. Некоторые КБ расформировали ввиду их «бесперспективности». Опережение ими американских разработчиков на 12–15 лет - не в счёт. Мы расплачиваемся за этот произвол по сию пору.
     К политическому портрету Хрущёва можно было бы добавить несколько лазурных мазков. Как-никак он вернул доброе имя погибшим «врагам народа», вызволил на свободу из ГУЛАГа тысячи и тысячи невинноосуждённых. При нём даже забрезжила оттепель в культурной сфере. Недолгая, впрочем...
     
О Пражской весне

     А.Н. Косыгин (председатель Совета Министров СССР. - Ред.) выступал против ввода войск в ЧССР. Конечно, тут следует обойтись без упрощений. Вместе с помощниками генсека А.М. Александровым и А.И. Блатовым мне было поручено отслеживать развитие событий, чтобы дважды-трижды в день информировать Брежнева. Когда аргументы против силового решения перевешивали в наших докладах доводы «за», генсек ворчал: «Вам не всё известно». Естественно, многие детали мы не знали.
     Кто управлял «весной»? Одна штаб-квартира находилась в Париже, другая - в Цюрихе. Много времени спустя я узнал, что 16 августа 1968 года сам Дубчек в телефонном разговоре с Брежневым просил ввести войска Варшавского договора в Чехословакию. Позже он всячески открещивался от этого разговора.
     Августовский кризис 1968 года, смявший постсталинскую эволюцию, в том числе в «советском доме», побудил ряд европейских стран к серьёзным раздумьям. Париж первым подал знак к деэскалации напряжённости. Определённые подвижки дали себя знать в Федеративной Республике Германии. Когда советские войска вступали в пределы ЧССР, части бундесвера отошли от чехословацкой границы на пару десятков километров во избежание случайного столкновения.
     
Об Афганистане

     В конце 1970-х годов здоровье Л.И. Брежнева пришло в расстройство. Он сознавал, что не в состоянии тянуть государственную лямку, и дважды или трижды просил отпустить его на покой. Но сотоварищи не знали, кого определить в преемники. Как говорилось тогда кулуарно, «банда четырёх» - Андропов, Громыко, Устинов, Суслов (после его смерти - Черненко) правила бал. Врачи приводили Брежнева более или менее в норму, и ему подсовывали на подпись кипу заранее заготовленных проектов. Так он завизировал и «бумажку» по вводу войск в Афганистан.
     В конце 1979 года особую актуальность приобрело дислоцирование американских «Першингов» на территории ФРГ. Мне звонит Андропов (тогда председатель КГБ СССР):
     - Как будем реагировать на «Першинги»?
     - Раз мы не захотели откликнуться на предложение Шмидта (канцлер предложил: «Першинги-2» в пределах ФРГ не появятся, если число боеголовок на ракетах «Пионер» не будет больше, чем на снимаемых с боевого дежурства ракетах СС-4 и СС-5), остаётся уповать на волю Божью.
     - Ладно, когда у тебя поправится настроение, вернёмся к этому предмету.
     - У меня к вам есть свой вопрос: хорошо ли всё взвешено при принятии решения о военном вмешательстве в Афганистан? Англичане потратили в прошлом веке 38 лет на насаждение там своих порядков и ушли не солоно хлебавши. Оружие изменилось, но менталитет афганцев остался прежним.
     - Откуда тебе известно о нашем решении?
     - Неважно откуда. Важно, что это так.
     - То есть как не важно?! Операция может сорваться, если кто-то сыграет на публику! Запомни, заговоришь с кем-либо ещё об Афганистане - пеняй на себя.
     В то время, кстати, против военного вмешательства в Афганистан выступал ряд наших военных. В октябре 1982 года Андропов пригласил меня, чтобы посоветоваться по неотложным проблемам. Самой сложной и опасной я назвал дезинтеграцию советского общества.
     - Что ты имеешь в виду?
     - Признаков размывания того, что именуется советским народом, много. Вот один из них. Вы приезжаете, допустим, в Польшу, Чехословакию, ГДР. Кто-то в компании запевает. Собравшиеся разных поколений подхватывают песню, знают и слова, и мелодию. А у нас? Даже на партийных собраниях и конференциях члены партии поют «Интернационал» по бумажке.
     - Скажу тебе нечто большее. Треть призывников из Средней Азии и с Кавказа не знают русского языка. Мы вынуждены отправлять их в стройбаты и другие небоевые части...
     Может быть, мне не стоило рисковать, обосновывая необходимость крутого изменения в нашей политике по Афганистану. Связываюсь с Федорчуком, преемником Андропова в КГБ: наши войска превратились в наёмников Бабрака Кармаля; персонал проправительственных сил стреляет в воздух или молится Аллаху.
     Я предложил вместе подумать, кто мог бы взять на себя роль национального лидера. Не подойдёт ли на эту миссию генерал Кадыр или Ахмад Шах Масуд? От военных разведчиков мне было известно, что Масуд был не прочь возглавить правительство в Кабуле и полагал, если ему развяжут руки, то через 6–8 месяцев в Афганистане наступит покой...
     Разучились мы смотреть на два-три хода вперёд. Хотя бы Наджибуллу не сдавали талибам. По новейшим опросам, афганцы считают, что им никогда за последние полвека не жилось спокойнее, чем при Наджибулле. А мы палец о палец не ударили для его спасения.
     
О ГДР и Хонеккере

     Поддавшись аргументам М.С. Горбачёва и А.Н. Яковлева, я сглупил и в 1986 году вернулся в большую политику. Возврат был оговорён мною рядом условий, в частности предоставлением права напрямую докладывать новому генсеку соображения по любым вопросам, касавшимся жизни страны и её международных связей.
     В марте1988 году я написал генсеку, что в ближайшие три месяца ГДР может быть полностью дестабилизирована. В это время ряд боннских политиков обращался к американцам с предложением: может быть, форсировать антиправительственные настроения в Восточной Германии. Пока не время, услышали они в ответ.
     Ни на это, ни на другие более чем обоснованные предостережения отклика я не получал. Обратная связь не функционировала. Перелом в оценках Горбачёвым будущего ГДР пал на май 1989 года. Эрих Хонеккер собрался на празднование юбилея Магнитогорска. В числе молодых немецких коммунистов он в 1930 году участвовал в строительстве знаменитого металлургического комбината.
     По дороге остановка для встречи с Горбачёвым в Москве. Воспроизвожу атмосферу и суть состоявшегося разговора. Впервые, не заикаясь, Хонеккер произнёс русское слово «перестройка».
     «Мы принимаем к сведению то, что вы предпринимаете у себя дома, - сказал он, - перестройка в ГДР уже давно произведена...»
     Хонеккер пригласил Горбачёва прибыть в Берлин на празднование 40-летия ГДР. Генсек советуется с Г.Х. Шахназаровым (помощником Горбачёва) и со мной, как поступить. «Если Горбачёв не прибудет на 40-летие, то гэдээровский режим сметут сразу. Если же в Берлине он сможет встретиться со всем руководством республики, то есть некоторый шанс предотвратить выход ситуации из-под контроля», - у меня с Шахназаровым была иллюзия, что второй эшелон в руководстве СЕПГ располагал определённым потенциалом.
     Прибывшего в Берлин Горбачёва встречала ликующая толпа с плакатами «Горби! Горби!». На следующий день - его обстоятельный разговор с Хонеккером и Миттагом. Генсек был в ударе, излагая своё видение насущных перемен. Он закончил монолог знаменитой фразой: «Кто опаздывает, того наказывает жизнь». Эти соображения Горбачёв повторил перед руководящими деятелями ГДР с акцентом на необходимость считаться с требованиями времени.
     «Есть ли вопросы?» - обратился к собравшимся Хонеккер. Молчание.
     «Тогда позвольте мне пару слов. Недавно вместе с делегацией я был в Магнитогорске. Мне предложили проехаться по городу, который сильно изменился с конца 1920-х годов. Я остался в гостевом доме, а члены делегации, отправились на экскурсию. Заглянув в несколько магазинов, поразились: прилавки пустые, нет даже соли и мыла». В воздухе повисло: те, кто довёл страну до такого состояния, пытаются давать советы другим...
     От редакции. Обозреватель «Красной звезды» Николай Пальчиков недавно встретился с Валентином Михайловичем Фалиным, который обстоятельно ответил на вопросы, интересующие многих читателей «Красной звезды». Беседа будет опубликована в одном из первых январских номеров газеты.
     

на фото: М. Горбачёв и Э. Хоннекер, 1986 г.



Назад

Полное или частичное воспроизведение материалов сервера без ссылки и упоминания имени автора запрещено и является нарушением российского и международного законодательства

Rambler TOP 100 Яndex