В школьные годы большинство из нас услышали о тверском купце Афанасии Никитине, жившем в XV веке. Известен он прежде всего как автор путевых записей, не раз изданных на русском языке под названием «Хождение за три моря» или как раньше писали «Хожение за три моря». Никитин отправился в своё знаменитое путешествие из Нижнего Новгорода в свите посла Ширванского ханства (феодального государства в Северном Азербайджане, в районе Шемахи).
     В устье Волги купца ограбили астраханские татары. С пустыми руками возвращаться обратно он не мог, так как имел на родине долги, а потому решил добраться в Индию, чтобы выгодно продать там своего жеребца и приобрести ходовые на Руси товары. С «бизнесом» у Никитина, однако, не заладилось, добирался он домой через Персию, по Чёрному морю попал в генуэзскую Кафу (нынешняя Феодосия).
     Умер купец в дороге под Смоленском осенью 1474 года. С собой у него были путевые заметки, которые вскоре оказались у московского дьяка Василия Момырёва. Видимо, благодаря ему сокращённый текст рукописи был внесён в Летописный свод 1489 года, был продублирован в Софийской II и Львовской летописях. Более полный текст, правда основательно подредактированный монахами-переписчиками, сохранился в Троицком сборнике XV века.
     На записки Никитина в составе Троицкого сборника спустя три столетия обратил внимание историк Николай Карамзин, работавший в архиве Троице-Сергиевского монастыря. Он-то первым и обнародовал записи для широкой публики, опубликовав отрывки в 1818 году в примечаниях к шестому тому своей «Истории государства Российского». Вскоре они были опубликованы и в полном виде.
     Записки интересны не только описаниями восточных стран и народов. Куда важнее для пытливого исследователя то, что православный купец широко использует арабско-персидскую лексику (хотя это объяснимо, исходя из реалий того времени) и, главное, исламские молитвы.
     Чтобы убедиться в этом, надо обратиться к тексту книги, изданной в Москве Географгизом в 1960 году - видимо, в рамках налаживания тогдашним лидером СССР Никитой Сергеевичем Хрущёвым дружественных отношений с Индией. Более поздние издания подверглись редакторской правке, заретушировавшей «исламский след» (так, слово «Алла» или «Олло» заменили на «Господь»).
     В издании 1960 года «православный тверской купец» Афанасий благодарил Аллаха (в оригинале - Олло). Мало того, он обращался к нему не на своём «древнерусском» языке, а на тюркском:
     «И море же пройдох, да занесе нас сыс къ Баликаее, а оттудова к Токорзову, и ту стояли есмя 5 дни. Божиею милостию приидох в Кафу за 9 дни до Филипова заговениа. Олло перводигер!
     Милостиею Божиею преидох же три моря. Дигерь Худо доно, Олло перводигерь дано. Аминь! Смилна рахмам рагим. Олло акьбирь, акши Худо, илелло акшь Ходо. Иса рухоало, ааликъсолом. Олло акьберь. А илягаиля илелло. Олло перводигерь. Ахамду лилло, шукур Худо афатад...»
     Отсюда можно сделать предположение, считают некоторые современные исследователи, что Афанасий Никитин - тверской мусульманин, написавший путевые заметки понятным для своих соотечественников языком - таких же, как он, русских мусульман, а таковые тогда на Руси имелись.
     Есть ещё более смелое предположение о религиозной ситуации в XV веке в Тверском Великом княжестве: доминирующие религиозные воззрения тогда представляли собой, возможно, гибрид христианства и ислама. Не случайно купец, обращаясь к Аллаху, одновременно почтительно вспоминает и молится и христианским святым. Правда, в этом нет ничего удивительного. Известно, что у истинных приверженцев ислама и сегодня Иисус (Иса) и Богородица (Мария = Мириам) входят в сорок самых почитаемых святых.
     В произведении купца Никитина есть такой фрагмент: «Бесерменин (мусульманин. - Ред.) же Мелик сильно понуждал меня принять веру бесерменскую. Я же ему сказал: «Господин! Ты молитву совершаешь и я также молитву совершаю. Ты молитву пять раз совершаешь, я - три раза. Я - чужестранец, а ты - здешний». Он же мне говорит: «Истинно видно, что ты не бесерменин, но и христианских обычаев не соблюдаешь»...
     Как видим, собеседники сошлись в том, что «намаз» (молитва. - Г.С.) у них одинаковый, только «бесерменин» Мелик пять раз молится, а Афанасий - три. Примечательно также, что в дневнике Никитин свою молитву называет намазом. Тверской купец закончил свои записки благодарственной молитвой: «Во имя Аллаха Милостивого и Милосердного и Иисуса Духа Божия. Аллах велик...» В подлиннике: «Бисмилля Рахман Рахим. Иса Рух Уалло. Аллах акбар. Аллах керим».
     На загадки «Хождения за три моря» обращают внимание многие участники исторических форумов в Интернете. Отмечается, в частности, что во время Золотой Орды на язык Московского и соседних с ним княжеств оказывал огромное влияние тюркский язык. Поэтому Афанасий Никитин, живший в XV веке, мог переходить со славяно-финского койне (общего языка) на ордынский язык.
     Некоторые из участников интернет-обсуждения высказывают даже смелую гипотезу, что в то время у Московии и Великой Орды была общая религия - гибрид ислама и христианства арианского толка (поэтому равно почитали Иисуса и Магомета). Разделение веры могло произойти в 1589 году, когда Москва приняла греческий канон, а Казань - «чистый ислам».
     В период Орды христианское духовенство, не секрет, пользовалось благорасположением ханов (в Орде их называли царями) и значительными привилегиями. В Сарае, столице Золотой Орды, была своя епархия, туда приезжало по поручению папы римского немало христианских миссионеров и даже рыцари-тамплиеры. Позднее, когда христианство и ислам, две авраамитические религии, стали мощными самостоятельными факторами духовной жизни человечества, рукописные источники XV и более ранних столетий подверглись соответствующей корректировке.