Предшественницей ГГЦ Минобороны была Центральная судебно-медицинская лаборатория РККА. С 1943 года её возглавлял главный судебно-медицинский эксперт Красной Армии профессор М.И. Авдеев. Этот легендарный для своих коллег полковник медслужбы в 1940-1953 гг. был начальником кафедры судебной медицины и криминалистики Военно-юридической академии, вице-президентом Международной академии судебной и социальной медицины (в 1960 г.). Именно М.И. Авдеев в годы Великой Отечественной войны организовал систему судебно-медицинской экспертизы в РККА.
     - Её значение, - рассказывает начальник ГГЦ, он же - главный судебно-медицинский эксперт Минобороны РФ доктор медицинских наук полковник медицинской службы запаса Павел Васильевич Пинчук, - можно понять хотя бы по «феномену Виноградова».
     «Феномен Виноградова»
     Врачам прифронтовых госпиталей - особенно в первые два года войны - зачастую просто некогда было разбираться, почему у раненого вокруг входного отверстия пули копоть и блёстки от облатки пули на поверхности одежды. Врачей учили: такое бывает только при выстреле в упор. И тогда «диагнозом» был приговор: «Самострел». Это означало - «К стенке!» Не спасали даже протесты его сослуживцев, вынесших из боя раненого бойца: «Доктор, да он с нами в атаку шёл, в нём пули фашистские!»
     Сколько было таких неправедно казнённых среди расстрелянных до 1943 года «самострелов», не знает никто. А ведь тех невиновных солдат не просто казнили - их лишали чести защитников Родины, обрекали на позор и мучения их семьи...
     Так вот, судебно-медицинский эксперт И.В. Виноградов доказал, что в момент вылета пули с высокой скоростью из нарезного ствола за ней может образоваться своего рода вакуумный «мешочек», в который втягивались несгоревшие частицы пороха и блёстки от оболочки пули. То есть и при дальнем попадании может возникнуть подобие выстрела в упор.
     Павел Пинчук сам из когорты и даже элиты «знающих людей». Кроме уже названных должностей, он ещё и профессор ГБУ ВПО «Российский национальный исследовательский медицинский университет имени Н.И. Пирогова». Но не только. До П.В. Пинчука его коллеги научились по узорам пальцев и ладоней определять пол, расу и приблизительные возраст и рост человека. А он ещё своей кандидатской диссертацией подтвердил возможность идентификации личности по дактилоскопическим отпечаткам и отдельным антропометрическим параметрам головы.
     Для этого с помощью автоматизированной информационно-поисковой системы АДИС «Папилон» он составил базу данных нескольких тысяч военнослужащих Минобороны РФ, в которой были учтены их дактилоскопические карты, анфасные и профильные изображения. Доказывать пользу создания такой базы данных всех граждан России и прибывающих к нам чужеземцев излишне. И это важно не только в интересах идентификации личности преступников или трупов полицией. Как иначе опознать «потеряшек» - многие тысячи людей со «стёртой» памятью, не помнящих себя пожилых и больных, ушедших из дома и пропавших, поиск которых то и дело объявляется в электронных и других СМИ?!
     Закон есть – базы нет
     Ещё важнее создание такой же базы данных ДНК. И ведь даже федеральные законы соответствующие были приняты! Один называется «О государственной геномной регистрации в Российской Федерации» № 313-ФЗ от 17.12.2009 г. Но он делает нереальной даже добровольную регистрацию. Доброволец должен сам найти адрес непонятной организации, где проводится геномная регистрация, потратить время и деньги, чтобы добраться на место и вернуться, написать там заявление, пройти процедуру взятия образца биоматериала, а потом её оплатить. И это забота депутатов о своих избирателях и их родных?
     - Без сравнительных данных, дактилоскопических и геномных, - возмущается Павел Васильевич, - мы до сих пор не можем идентифицировать останки солдат не то что Великой Отечественной, но и афганской войны, а также первой чеченской кампании и других военных конфликтов. У нас только по первой Чечне около 120 неопознанных останков - сравнивать не с чем!
     По идентификации воинов-«афганцев» ГГЦСМиКЭ Минобороны РФ тесно сотрудничает с Комитетом по делам воинов-интернационалистов при Совете глав правительств государств - участников СНГ под руководством Героя Советского Союза генерал-майора Руслана Султановича Аушева. Его представители выезжают в Афганистан, договариваются с полевыми командирами и получают через них останки наших бойцов.
     Но как быть с идентификацией военнослужащих, полицейских, сотрудников ФСБ и просто граждан, погибших в результате уже привычных терактов или ставших системными технологических катастроф, регулярных падений самолётов и вертолётов, затоплений кораблей?
     Точность – 99,9998%
     Ответ, как на деле надо заботиться о правах живых и памяти павших, я получил в лаборатории молекулярно-генетических экспертиз ГГЦСМиКЭ, которой заведует Сергей Глебович Харламов.
     Это действительно последняя инстанция, которая может определить, кто есть кто, при сравнительных исследованиях генетического материала останков людей и их родственников.
С помощью своей аппаратуры (преимущественно американского и отчасти европейского производства) сотрудники лаборатории проводят исследования определённых локусов, называемых короткими тандемными повторами, или STR-локусами. Кстати, локус - это определённое расположение гена на карте хромосом организма. Эти STR-локусы могут находиться в различных аллельных состояниях, т.е. может быть различное количество повторов определённой последовательности нуклеотидов. С.Г. Харламов и его помощница биолог Иола Витальевна Верченко умеют в этих бесконечных вариациях аллелей локусов находить или опровергать возможность родства.     Вот лишь один пример. После окончания одного из вооружённых конфликтов на территории бывшего СССР мать нашла, как она полагала, останки своей дочери. Для сравнительного молекулярно-генетического анализа в Москву, в ГГЦСМиКЭ Минобороны РФ, направили фрагмент большой берцовой кости неопознанного трупа и образец крови её возможной матери.
     Была проделана уже немалая работа, когда выяснилось, что кость пилили «грязной» пилой и в результате перемешались мужская и женская ДНК (при анализе их не разделить). Тогда С.Г. Харламов затребовал всю вторую большую берцовую кость, чтобы не допустить подобных огрехов.
     Снова проделали большую работу: выпилили небольшой фрагмент кости, провели пробоподготовку и после этого провели комплекс последовательных процедур выделения ДНК и её последующего типирования. Как и в каких условиях это делается, какие меры стерильности соблюдаются - всего не перескажешь. И вот завершающая фраза из заключения: «По результатам настоящего исследования... вероятность того, что именно Н. является биологической матерью женщины, из трупа которой представлена правая большая берцовая кость, составляет не менее 99,9998%».
     - Мы многому научились у американских коллег, к которым ездили в 2005 году в Центральную идентификационную лабораторию вооружённых сил США в Гонолулу на военно-воздушной базе Хикэм и в Идентификационную лабораторию вооружённых сил в одном из крупнейших научно-исследовательских медицинских центров мира - Институте патологии вооружённых сил США. Дело идентификации останков погибших военнослужащих является приоритетной гуманитарной задачей американского государства. Достаточно сказать, что для этого создано Объединённое командование по розыску военнопленных и пропавших без вести, в штате которого служат и работают около 4.000 человек.
     Кроме того, создан банк сравнительного биологического материала, в котором хранятся образцы крови каждого военнослужащего армии, ВМС, авиации, корпуса морской пехоты и т.д. Ежегодно в экспедиции выезжают десятки поисковых партий для розыска и возвращения на родину останков американских военнослужащих, погибших в ходе боёв в Юго-Восточной Азии в 1950–1970-е годы и даже в ходе Второй мировой войны в Европе.
     Кто выезжает «на труп»
     Из сотрудников ГГЦ - это судебно-медицинские эксперты отдела, которым руководит Виктор Владимирович Самчук. В отделе трудится сплочённый коллектив, состоящий из трёх отделений - судебно-медицинской экспертизы (начальник Любовь Владимировна Широкова), повторных и сложных судебно-медицинских экспертиз (Ирина Анатольевна Устюхина) и судебно-гистологического (Татьяна Ивановна Русакова).
     В сериалах нам показывают обычно одного эксперта-«многостаночника». В «Следствии ведут Знатоки» это Кибрит, в «Тайнах следствия» - бородач в берете, в «МУР есть МУР!» - будущая жена начальника убойного отдела. Но это упрощённая схема: экспертов гораздо больше и специализируются они каждый по особому направлению.
     У выезжающего «на труп» с оперативно-следственной группой судмедэксперта в дежурном чемоданчике есть и фотоаппарат, и фонарик, рулетка, линейка, лупа, термометр, пинцеты, пакетики для вещественных доказательств и т.д. Именно судмедэксперты и о трупе после вскрытия многое объяснят: когда и как, каким оружием убил, какой калибр и т.д. И даже об убийце тоже могут следователю намётки подсказать.
     Кто и как составляет при этом протокол, вроде бы показали всем, кто смотрел «Место встречи изменить нельзя». Помните, как опер убойного отдела Володя Шарапов составляет протокол осмотра трупа под диктовку своего начальника Глеба Жеглова? Так вот, подобное действо процессуально неправильно. По УПК РФ протоколы осмотра места преступления и осмотра трупа составляет следователь! Но под диктовку специалиста-криминолога и судебно-медицинского эксперта. Это они фиксируют фотовидеосъёмкой позу трупа, характеризуют одежду, телесные повреждения, трупные явления и т.п. Для этого их и приглашает следователь. Сам же он в свою очередь может задавать экспертам уточняющие или дополнительные вопросы.
     При этом эксперт ещё не вправе делать выводы - он может только высказать следователю свои предположения, если розыск не терпит отлагательств и возможен по горячим следам, например о виде травмирующего воздействия, примерной давности наступления смерти и т.д. Судмедэксперт помогает следователю в обнаружении и изъятии биологических объектов с места происшествия или от трупа (при необходимости).
     В морге судмедэксперт проводит наружное и внутреннее исследование трупа. И уже заключение он делает сам или с коллегами, дав подписку об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения. Таким образом, следователь осматривает труп и место происшествия глазами судмедэксперта и криминалиста. И в реальности всё это совсем не похоже на кино...
     Страшилки из жизни
     Рассказывает судмедэксперт Любовь Широкова. Как-то весной в лесополосе поблизости от взлётной полосы военного аэродрома в Подмосковье местные жители обнаружили страшный «подснежник» - обезглавленный труп человека, да ещё и без правой кисти, которую отпилили, как и голову, бензопилой.
     Почему «бензо»? Во-первых, электроподключения в пикниковой лесополосе не было. Во-вторых, всё-таки пилой, потому что уж больно лихим был вырез, как манишку из фрака - с трахеей и лёгкими - вырезал преступник всего в два приёма. Как тушу замороженную пилил, что, собственно, и подтвердил судмедэксперт: крови ни вокруг, ни на одежде, ни даже в грунте под трупом не было.
     То есть сначала убитого (скорее всего выстрелом из ружья, там часто после пикников стреляли по пустым бутылкам) наверняка оттащили поближе к другому кострищу-шашлычнице и присыпали листвой. Потом труп снегом припорошило и заморозило так, что даже одичавшие собаки, которых там множество, только по весне начали пробовать его на зуб. А вот в разгар морозов преступник решил ещё больше уничтожить свои следы.
     Труп доставили в секционный зал морга ГГЦ, а после вскрытия Любовь Широкова поехала вместе со следователем из гарнизонной прокуратуры на повторный осмотр места происшествия. И повела молодого следователя (а ведь месяца четыре прошло!) по тропинке к шумящей в стороне трассе. И что вы думаете - чутьё не подвело эксперта. Она поняла логику поведения «железного дровосека» (так они между собой назвали это дело), и на обочине дороги в лужице нашли обрывки ткани и куски костей черепа. И тут же услышали невдалеке повизгивание бензопилы. Вот ужас! Пришлось следователю срочно группу охраны вызывать. А через некоторое время в старом колодце нашли второй обезглавленный труп, дела объединили.
     Первый труп опознали по одежде местные жители, но для этого судмедэксперты ГГЦ определили его примерный рост и возраст, телосложение, чтобы разыскники могли более чётко описывать приметы убитого. Это позволило местным подсказать адрес его родственников, которые хотя и не подавали заявления о пропаже пьющего родича, но тоже его опознали.
     А поиск «железного дровосека», как говорит на прощание телеведущий программы «Следствие вели...» бывший майор Томин из «Знатоков», он же Леонид Каневский: «Это уже совсем другая история»...
     «Криминалистика – рутина...»
     - так мне заявил сам начальник отдела криминалистической экспертизы ГГЦ Минобороны подполковник медслужбы запаса Алексей Михайлович Верескунов. Но это он сказал в сердцах, потому что просто замотался в завале дел.
     Через отдел криминалистики проходит больше всего разнообразных экспертиз (10 видов только технических экспертиз документов, 11 судебно-баллистических, 10 трассологических и ещё 4 прочих вида). Сам же Алексей Михайлович занимается в основном судебными почерковедческими экспертизами.
     - Вот уже лет двадцать больше всего уголовных дел, даже по военному ведомству, - экономические, хозяйственные. А эти дела не обходятся без подделки подписей под доверенностями, другими документами. По одному такому делу, связанному с убийствами одиноких стариков, договорами купли-продажи их квартир, где подельниками были участковые уполномоченные, работники паспортных столов и другие госслужащие, я запросил 1.343 образца одной-единственной, но главной подписи! И по всем методикам другие эксперты дали одинаковое заключение: подпись выполнил один человек, главный подозреваемый.
     (Только представьте, какой объём скрупулёзной работы должен был выполнить сам Верескунов!)
     - Но без этого получалось, что главный подозреваемый одновременно подписывал документы, находясь в одно и то же время в разных местах, на значительном удалении одно от другого! Но я стоял на своём: это другой человек подписывал часть документов!
     Для доказательства А.М. Верескунов разработал собственную методику: разделил все графические знаки вертикальными штрихами и замерил углы наклона. В разных подписях они не совпадали. Только тогда один из участников дела признался, что подписи подделывал он, профессиональный художник-копиист...
     - Преступники ищут и находят всё новые уловки, даже технологии разрабатывают. Сейчас вот придумали «руку»-робот, которая любой автограф поставит без видимых изъянов. А мы всё равно их выявляем! - улыбается Алексей Верескунов.
     В его отделе есть даже своё «Сколково» - только это комплимент скорее будущему академгородку. А здесь, в ГГЦ, ведущий эксперт-криминалист Ольга Юрьевна Миловидова проводит экспертизы документов. Её мудрая, видящая всё насквозь «на метр под землю» аппаратура позволяет ей уличать самые изощрённые подлоги.
     Но главное всё же не техника, а люди, умело владеющие приборами и технологиями. Они-то и гарантируют нам истину, которую суду останется только утвердить приговором.
     На фото: доктор медицинских наук Павел Пинчук; ведущий эксперт-криминалист ГГЦ МО РФ Ольга Миловидова за работой.