ТЕМ НЕ МЕНЕЕ надо отдать должное Абакумову и его коллегам-чекистам, арестованным по одному с ним делу. Все они держались очень мужественно, отвергли все обвинения и, несмотря на избиения и пытки, не подписали признательных показаний, чем спасли жизнь и свободу немалому числу других сотрудников МГБ.
     Это признавал в своих воспоминаниях ветеран органов государственной безопасности Павел Судоплатов: «На допросах он вел себя как настоящий мужчина с сильной волей. Я изменил свое мнение о нем, потому что, какие бы преступления он ни совершал, он заплатил за все сполна в тюрьме. Ему пришлось вынести невероятные страдания. Благодаря его мужеству в марте и апреле 1953 года стало возможным быстро освободить всех арестованных, замешанных в так называемом заговоре, потому что именно Абакумову вменялось в вину, что он был их руководителем».
     Повторим, что, безусловно, Абакумов не был безгрешен, да и как можно было оставаться таковым в то время и на такой должности? Сам Иосиф Сталин говорил, что «нельзя работать в МГБ в белых перчатках и при этом оставаться чистым». Так в ноябре 1952 года вождь напутствовал первого заместителя министра госбезопасности Серго Гоглидзе, который фактически руководил всей текущей работой МГБ после инфаркта, полученного министром Игнатьевым.
     Стоящие у кормила власти были намерены любыми средствами сохранить свое место на кремлевском Олимпе. Еще при министре Абакумове в сентябре 1950 года Политбюро ЦК приняло постановление, в соответствии с которым в МГБ создавалось «Бюро-2». Новое структурное подразделение должно было «выполнять специальные задания внутри Советского Союза по пресечению особыми способами вражеской деятельности, проводимой отдельными лицами». При этом разрешалось пресечение преступной деятельности путем «компрометации, секретного изъятия, физического воздействия и устранения...»
     В морально-бытовом плане министр Абакумов тоже не был безгрешным. В свои сорок с небольшим лет Виктор Семенович любил жизнь во всех ее проявлениях. Он увлекался теннисом, самбо, футболом, умел танцевать фокстрот... Шашлыки он заказывал из одного из лучших московских ресторанов - «Арагви». Его сослуживцы отмечали, что он всегда был изысканно одет в модные костюмы, а военная форма была тщательно подогнана под его статную фигуру. В Москве у него было две квартиры: в одной жила супруга, а в другой, трехсотметровой, он жил сам со своей дамой сердца. Точнее говоря, это был целый особняк в Колпачном переулке, дом 11. До 1948 года здесь жили 16 семей, а затем, после их отселения и капитального ремонта, в доме поселился министр госбезопасности. После ареста генерала там обнаружили дорогие гарнитуры, заграничные холодильники, десятки пар обуви, сотни метров ткани в отрезах и много всего остального, того, наличие чего в свое время позволяло Абакумову обвинять опальных военачальников в бытовом перерождении...
     ...ВПРОЧЕМ, это лишь некоторые штрихи к портрету Абакумова, а его сослуживцам по органам госбезопасности он прежде всего запомнился своими высокими профессиональными качествами как энергичный контрразведчик и требовательный руководитель. Уже цитировавшийся нами Павел Судоплатов оставил для потомков такое описание своего министра: «Это был высокий мужчина с копной темных волос и с сильным волевым лицом. Несмотря на то, что образования у него не было, он благодаря своему врожденному уму и твердости характера взобрался на самый верх...»
     Абакумов знал очень много о советском политическом Зазеркалье, наверное, правильнее даже сказать, он знал слишком много. Поэтому после смерти Сталина члены Политбюро решили не выпускать арестованного министра из тюрьмы.
     Судили его через полтора года после кончины вождя. На выездном заседании Военной коллегии Верховного суда СССР в Ленинграде 12 - 19 декабря 1954 года Абакумов был традиционно обвинен во многих должностных преступлениях. Его признали виновным в измене Родине, вредительстве, совершении терактов, участии в контрреволюционной организации и т.п. О несуразности некоторых обвинений говорит, в частности, тот факт, что бывшего министра госбезопасности назвали «членом банды Берии», хотя в Кремле хорошо знали о сложных взаимоотношениях Абакумова и Берии после войны...
     На суде Абакумов пытался защищаться: «Я заявляю, что настоящее дело против меня сфабриковано. Все недостатки в органах ЧК, скопившиеся за длительный период, вменяются мне как преступления... Я ничего не делал сам. В ЦК Сталиным давались указания, я их выполнял». Но выяснение истины не входило в планы Хрущева и других тогдашних руководителей Центрального Комитета партии. Они убирали опасного свидетеля их деяний - тех самых деяний, многие из которых как раз и можно было квалифицировать как преступления против государства и народа.
     19 декабря 1954 года суд приговорил Абакумова к смертной казни. В тот же день его расстреляли, лишив даже формальной возможности ходатайствовать о помиловании. Уже после распада СССР, в 1994 году, приговор был переквалифицирован по статье «воинско-должностные преступления» и заменен 25 годами без конфискации имущества.
     Уже второй десяток лет мы живем в новой постсоветской России. Давно нет в живых непосредственных участников событий полувековой давности. Но то ли еще прошло мало времени, то ли действует инерция мышления, однако порой кажется, что в оценке происшедшего в 1940-е годы над нашим мышлением продолжает довлеть прежняя система координат...