По имеющимся данным, всего за период войны с Японией (9 августа - 2 сентября 1945 г.) советскими войсками были захвачены в плен и взяты на учет в качестве военнопленных 639.635 солдат и офицеров. Из них 65.245 человек были освобождены распоряжением военного командования в период с августа по декабрь 1945 года, 15.986 умерли от ран и болезней в лагерях. По данным НКВД, всего на территорию СССР были вывезены 546.086 человек. Такие цифры называл и В.П. Галицкий, специально исследовавший этот вопрос («Проблемы Дальнего Востока» 1990 г., № 6). К концу 1956 года были репатриированы на родину 577.567 человек. Основная масса из них - более 400 тысяч - в период с 1945 по 1948 г. К этому времени по различным причинам в плену умерли 62.068 военнопленных, включая 15.986, умерших во фронтовых лагерях. После 1956 года в лагерях оставались 1.036 японцев, осужденных за различные воинские преступления. В последующем назывались и некоторые другие данные.
     Почему такой разнобой в цифрах? Дело в том, что официально войскам было дано указание в плен брать только японских военнослужащих. Но в ходе боевых действий, при занятии населенных пунктов было трудно, а иногда практически невозможно отличить полицейских, чиновников от военнослужащих. К тому же некоторые из них переодевались в гражданскую одежду, а порою вообще предпочитали сдаться в плен советским войскам, чем остаться среди китайцев.
     На основании приказа ВГК № 15147 от 23.10.1945 года командующие фронтами отдали распоряжения освободить из лагерей и распустить по домам военнопленных: бывших солдат и офицеров армии Маньчжоу-Го, китайцев, корейцев, маньчжурцев, монголов и представителей других национальностей, за исключением японцев и русских белоэмигрантов. Это ли не свидетельство несостоятельности разговоров о том, что в лагерях военнопленных держали кого угодно, в том числе гражданских людей.
     Еще раньше, 23 августа 1945 года, был подписан приказ об отправке на территорию СССР 500 тысяч военнопленных. В ноябре-декабре 1945-го, когда основная часть наших войск покинула Маньчжурию (кроме Порт-Артура и Дальнего), последовала команда часть войск и японских военнопленных оставить там до весны 1946 года. Например, в 5-й армии, дислоцировавшейся в северной части Маньчжурии, на 5.10.1945 г. числились 71.895 военнопленных, из которых было сформировано 57 строительных батальонов. После отправки этих батальонов в Хабаровск и Барнаул в лагерях остались 14.895 военнопленных. При отправке они были обеспечены всеми положенными нормами продовольствия и вещевого имущества. Причем потребность в продовольствии была исчислена по нормам, существовавшим в японской армии.
     Говоря о проблеме военнопленных, следует учитывать и сложность складывавшейся в то время обстановки, в частности обострение гражданской войны в Китае. Чан Кайши стремился задержать советские войска, опасаясь, что города и районы, покинутые ими, будут заняты сторонниками КПК. А от того, останутся советские войска в Китае или уйдут, зависела и судьба военнопленных.
     Как писал генерал Макартур, планами США предусматривалось: «Не позволять советским войскам войти в боевой контакт с народно-освободительной армией Китая, помешать объединению сил коммунистов Китая с Красной Армией в Северо-восточном и Северном Китае». Кстати, и Сталин стремился налаживать отношения с китайским правительством Чан Кайши. Еще в 1945 г. с ним был заключен долгосрочный договор. Принимались также меры, для того чтобы не давать никакого повода для осложнения отношений с американцами. Об этом можно судить по директиве Генштаба командующему войсками Забайкальского военного округа Р.Я. Малиновскому. Приходилось считаться и с некоторыми другими обстоятельствами.
     Для объективного рассмотрения вопроса о военнопленных надо попытаться поставить себя на место политического руководства и командования того времени. Война закончилась, японская армия капитулировала. Что делать с военнопленными численностью более 600 тыс. человек? Казалось бы, ответ простой: надо их возвратить японской стороне. Но, во-первых, как это сделать в условиях, когда Советский Союз вступил в войну против Японии по настоятельной просьбе союзников: воевали вместе, а мирный договор заключили без участия СССР? Между СССР и Японией нет официального соглашения о прекращении войны. И наши союзники, и японская сторона все сделали для того, чтобы искусственно осложнить обстановку.
     Формально с точки зрения международных правовых норм, можно в определенной мере упрекнуть советскую сторону за задержку возвращения военнопленных. Но посмотрим на ситуацию с другой стороны. Страну, потерявшую в боях 36 тысяч человек, внесшую наибольший вклад в разгром врага, после войны оттесняют в сторону от процесса урегулирования обстановки вокруг Японии, нарушив союзнические соглашения об участии советских войск в контроле за японской территорией. Да после такого любое уважающее себя государство было бы вправе оставить за собой хоть какие-то рычаги влияния. В определенной мере была использована и проблема военнопленных. Нежелание же Японии заключить мирный договор с СССР, ее сугубо проамериканская и антисоветская политика, иногда даже противоречащая японским интересам, во многом затормозили решение этой проблемы.
     Во-вторых, с точки зрения сугубо практической, даже при желании советского правительства возвратить Японии военнопленных в первое послевоенное время это невозможно было осуществить. Кому их передавать? Сложившейся самостоятельной японской администрации еще не было. Передавать военнопленных американскому командованию было бы нелепо. На территории Германии в 1945 году наши войска в ряде случаев сознательно давали возможность отступавшим немцам отойти в зону союзников. И что из этого получилось? Как теперь стало известно из опубликованных британских документов, Черчилль распорядился вооружать их и готовить для возможных боевых действий против советских войск. Хорошо, что наше командование имело некоторые данные об этом и было, что называется, начеку. Да и не положено военнопленных так из рук в руки передавать.
     Кроме того, отправлять пленных в Японию можно было только морем. Достаточным количеством морского транспорта для перевозки полумиллионной армии наша страна не располагала. Тем не менее и в этих обстоятельствах военнопленных начали отправлять в Японию уже в 1946 году.
     При рассмотрении технической стороны этого вопроса (в отрыве от военно-политических аспектов) делались предположения о возможности оставления военнопленных в Маньчжурии и передачи их китайской стороне. Но в то время власть на местах в Китае часто менялась и надежной китайской администрации для контроля за лагерями военнопленных не было. К тому же едва прошли слухи о возможной их передаче китайской стороне, японцы, особенно генералы и старшие офицеры, взмолились перед представителями нашего командования ни в коем случае не делать этого. Они прямо заявили, что сдаваться китайцам они не будут. Когда в районе Дуньхуа один из лагерей (при выводе части наших войск) был временно передан гоминдановским войскам, они разогнали военнопленных, часть убили и отобрали оставленные нашими войсками запасы продовольствия.
     В октябре 1945 года поступило распоряжение проверить и выпустить из лагерей служащих и рабочих японской армии, не состоявших на военной службе. Однако многие из них отказывались покидать лагерь.
     Ради объективности надо сказать и о том, что японцы в период своего господства всячески притесняли китайцев, корейцев и создавали для них довольно жестокий режим существования. Отсюда и нескрываемая ненависть к японцам со стороны местного населения. Нередко вооруженный китаец, проходя мимо лагеря даже в некотором отдалении от него, считал нужным стрельнуть в его сторону.
     С учетом всех этих обстоятельств советским руководством было принято решение основную часть военнопленных отправить на территорию СССР и поселить их там в лагерях НКВД. Не все, конечно, были в Сибири. Были и в других районах, в том числе в Средней Азии, где не бывает лютых морозов. Все тяжело больные к тому времени пленные, в первую очередь инфекционные, были оставлены на территории Маньчжурии в специально оборудованных лагерях и переданы местным китайским властям. Для контроля за соблюдением условий их содержания были оставлены небольшие группы советских офицеров и сержантов.
     Что касается условий содержания и питания военнопленных в советских лагерях на территории Китая, то могу со всей ответственностью заявить, что они в основном соответствовали установленным нормам. Была издана директива Ставки ВГК № 11126 от 17.08.1945 г. за подписями Сталина и Антонова, где указывалось: «С пленными японцами обращаться хорошо». А мы знаем, что приказы в те времена было принято строго выполнять.
     Вместе с тем надо учитывать и то, что создать нормальные условия существования военнопленным зимой 1945-1946 годов было довольно трудно. Представьте себе обстановку в ноябре-декабре 1945 года, когда часть войск уже убыла на территорию СССР, а остальным было приказано на зиму остаться в Маньчжурии. Начались ранние морозы. Наши войска с трудом устроились в бывших японских городках, некоторые в полевых условиях. А военнопленные только частично были размещены в стационарных помещениях. Основная же их часть к началу октября как была в поле, в палатках, так и оставалась там. Лагеря пришлось наспех готовить к зиме.
     Из этого исторического эпизода следовало бы извлечь хоть какие-то уроки нашим политикам и дипломатам. Кто-то из тех, кто так легко и беззаботно переносил сроки вывода войск из Китая, должен же был понимать, что наряду с обустройством на новых местах большой массы войск придется обустраивать и лагеря для военнопленных. К сожалению, все это повторилось при выводе наших войск из Германии и других стран, а в наши дни - из Грузии.
     Однако вернемся к японским военнопленным. Естественно, для их обустройства не были заранее заготовлены строительные материалы, топливо и другие средства. Часть военнопленных получила простудные заболевания, на этой почве участились инфекционные заболевания. Военным командованием был принят ряд срочных мер по обустройству, улучшению снабжения и оказанию медицинской помощи военнопленным. Для усиления контроля за деятельностью советской администрации лагерей в каждой армии были созданы оперативные группы. Опергруппу 5-й армии было поручено возглавить мне. Мы следили и требовали строгого соблюдения температурного режима в жилых помещениях, санитарных условий, установленных правил содержания военнопленных. Они были распределены по подразделениям во главе с японскими офицерами и унтер-офицерами, которые, кстати, нередко обращались со своими солдатами настолько жестко, что нам приходилось вмешиваться. Ежедневно проводились утренние и вечерние проверки наличия людей. Поэтому разговоры насчет того, что «учет не велся, списков не было», - досужие вымыслы.
     Были временно изъяты из состава наших соединений и развернуты в районах расположения лагерей военнопленных 2 армейских полевых госпиталя, 10 медико-санитарных батальонов и рот. В результате смертность среди военнопленных была резко сокращена. К сожалению, от тяжелых инфекционных заболеваний страдали и умирали не только пленные японцы, но и многие советские люди из числа медицинского и административного персонала, работавшего в лагерях. В том числе и автору этих строк в 1946 году пришлось перенести сыпной тиф в тяжелой форме.
     Не берусь судить, в каких условиях содержались японские военнопленные в Сибири, но даже с учетом описанных много раз нравов и порядков нашего НКВД можно не сомневаться, что и там условия не были такими ужасными, как в японских лагерях для советских военнопленных в 1921 - 1922 годах на Дальнем Востоке. Не говоря уже о гитлеровских концентрационных лагерях, где в результате голода и истязаний погибли более 3 млн. советских военнопленных.
     

Продолжение >>>