В лондонской резидентуре подготовка к отъезду Филби в Испанию также шла своим чередом. Ему были даны условия связи с Орловым, который в то время уже занимал пост резидента НКВД и советника по вопросам безопасности при республиканском правительстве в Испании. Встречи должны были проходить в приграничном с Испанией французском городке Нарбоне, куда могли выезжать и тот, и другой...
     В перерывах между встречами с Орловым Филби направлял информацию, написанную симпатическими чернилами, по адресу в Париже. В качестве чернил использовался самый обыкновенный фотографический раствор, который можно было купить в любом магазине. Его хранение дома не вызывало никаких подозрений. А вот с парижским адресом мог произойти серьезный провал. Дело в том, что это был адрес советского посольства. Много позже, когда Ким уже вернулся из Испании, он узнал об этом и пришел в ужас. Оказалось, что на протяжении многих месяцев он посылал письма в советское посольство, причем из разных точек Испании. К счастью, провала не произошло: контрразведки тогда не были столь сильны, как сейчас.
     В мае 1937 года с благословения «Тайм» и Арнольда Дейча Ким вновь выехал в Испанию. На этот раз он заручился рекомендательными письмами от немецкого посольства в Лондоне, где был хорошо известен как «сочувствующий». Но и без этого отношение к нему франкистов заметно изменилось к лучшему. Корреспондент «Тайм» считался важной персоной. Тем не менее Филби продолжал использовать свое знакомство с Риббентропом для укрепления положения и расширения связей. Как только нужные ему люди узнавали, что Филби был принят Риббентропом, они вели себя с ним гораздо свободнее и говорили о тех вещах, о которых вряд ли бы ему рассказали. Может быть, эта тактика открыла Филби дорогу к знакомству с начальником абвера в Испании.
     Работая в стане у франкистов, Филби постоянно испытывал большой психологический стресс. Ему приходилось посещать поля сражений, выигранных фалангистами, усеянные телами убитых и раненых. Приходилось быть и свидетелем их расстрелов и казней. «Это почти невозможно описать, - рассказывает он. - Это было страшное испытание. Я старался в своих статьях подавить всякое чувство и сообщать только холодную информацию».
     Война в Испании закончилась. В начале августа 1939 года Филби вернулся в Лондон. Над Польшей уже нависла военная угроза. В редакции «Тайм» ему сказали, что в случае войны он будет главным военным корреспондентом...
     Через год после падения Франции Ким, аккредитованный при штабе английских войск в качестве корреспондента, отбыл на пароходе из Бреста в Англию вместе с последними частями. Коротая время среди военных, он обратил внимание на миловидную даму, которая отрекомендовалась корреспондентом газеты «Дейли Экспресс» в Бельгии и Люксембурге Хестер Марсдем Смидлей.
     Хестер интересовалась мнением Кима относительно политических и военных перспектив развития событий в Европе. Филби, сославшись на свой опыт, заявил, что, по его мнению, положение Англии стало чрезвычайно опасным. Хестер прямо спросила Филби, что он намеревается делать, на что Ким ответил, что в любой момент его могут призвать в армию. После этого она умышленно, как показалось Филби, сменила тему разговора. Это шапочное знакомство не заслуживало бы внимания, если бы оно не сыграло в дальнейшем весьма важную роль в поступлении Кима Филби на работу в английскую разведку. Хестер являлась сотрудницей СИС и под прикрытием корреспондента выполняла задания по линии секции «Д», занимавшейся организацией диверсий и саботажа, проведением пропаганды по разложению тыла противника.
     По прибытии в Лондон она порекомендовала руководителю политической линии секции «Д», занимавшейся и подбором кадров, мисс Марджори Мэкси рассмотреть Кима Филби в качестве кандидата на работу. А в это время Ким, ничего не ведая об инициативе Хестер, предпринял по совету Гая Берджеса безуспешную попытку устроиться на работу в правительственную школу кодирования и шифровального дела в Блечли-Парке - над ним реально нависла угроза призыва в армию, так как он уже получил повестку и прошел медицинскую комиссию. Однако Марджори Мэкси в свою очередь не теряла времени, навела о Филби первичные справки и организовала личную встречу с ним. Во время беседы Мэкси подробно интересовалась его биографическими данными, насколько глубоко разбирается Ким в политических проблемах и как ему представляется возможность ведения контрпропаганды против нацистского режима. Видимо, ответы Кима произвели на нее благоприятное впечатление, и она назначила ему повторную встречу. В связи с тем что во время беседы Ким рассказал, что окончил Кембридж, Мэкси не преминула навести справки о нем у работавшего в секции «Д» Гая Берджеса, окончившего тот же университет...
     Получив от Гая самую лестную характеристику, она пригласила его на повторную встречу с Филби. Сориентировавшись в обстановке, друзья, не сговариваясь, разыграли такой «спектакль», что в конце беседы Мэкси предложила Киму работу в СИС и попросила под началом Берджеса принять участие в организации школы по подготовке кадров. Школа должна была готовить агентов-диверсантов для заброски на оккупированные немцами территории. Филби обучал агентов навыкам ведения подпольной борьбы, нелегальной пропаганды и агитации, распространению литературы и многому другому. Среди преподавателей были специалисты по диверсионным акциям, взрывному делу и т.п.
     Вскоре Ким понял, что, работая в школе, он так же далеко от СИС, как и во время работы в «Тайме». Но полученная ранее разведывательная подготовка под руководством Дейча и Малли не прошла даром. Ким, не имея связи с Центром, начал активно завязывать знакомства с преподавателями, среди которых были бывший сподвижник Брюса Локкарта в послереволюционной России Джордж Хилл, получивший после нападения Германии на СССР назначение официальным представителем УСО и СИС в Москве. Особо теплые дружеские отношения сложились у Кима с Томми Харрисом - до войны известным бизнесменом. Расширяя круг знакомств среди преподавателей, Ким преследовал цель получить доступ к разведывательной информации и создать условия для перехода на работу в оперативные подразделения СИС. Осенью секцию «Д» вместе со школой - в силу отсутствия практических результатов работы - передали из СИС в ведение министерства по вопросам экономической войны и подчинили созданному Управлению специальных операций (SOE). Таким образом, произошло создание на базе секции «Д» разведки экономической войны. Большинство сотрудников было уволено, и среди них оказались Гай Берджес и Томми Харрис. Филби в числе немногих был оставлен на работе во вновь организованной школе Бьюли в качестве политического инструктора тренировочного центра «СО-2» (отдел саботажа и диверсий). Школа стала именоваться «Станция № 17».
     24 декабрЯ 1940 года возвратившийся в Лондон уже в качестве резидента советской разведки А.В. Горский восстановил связь с Кимом Филби, который подробно рассказал о происшедших изменениях в его жизни, характере работы в школе и появившихся у него знакомых из числа кадровых сотрудников СИС, МИ-5 и УСО. Ким высказал мнение, что его разведывательные возможности весьма ограничены и вообще у него складывается впечатление, что он попал в организацию, весьма далекую от разведки. Резидент не мог не согласиться с ним, но отметил усилия Кима по заведению новых связей среди сотрудников спецслужб, которые в перспективе смогут сыграть положительную роль в его карьере. Горский попросил его подготовить к следующей встрече подробную информацию об организации диверсионной работы англичан на континенте, о структуре и руководящих работниках Управления специальных операций, личном составе «Станции № 17» и осторожно собирать данные на агентов, забрасываемых англичанами на территорию противника.
     Центр согласился с предложением Горского о том, что Филби следует подыскивать более интересную в разведывательном плане работу, но подойти к этому взвешенно и проявлять осторожность, чтобы не остаться в конечном счете вообще не у дел.
     На следующей встрече Горский сообщил Киму мнение Центра, и они решили использовать возможности Харриса, который к этому времени основательно закрепился в МИ-5. Предпринятые шаги не пропали даром. К 1941 году обострились противоречия между СИС и МИ-5 по вопросу объема задач и компетенции контрразведывательного отдела СИС, который отвечал за всю контрразведывательную работу за границей. Чтобы умерить аппетиты и притязания МИ-5 на свое участие в этом деле, СИС решила расширить аппарат отдела и, в частности, увеличить штат испанского сектора. Томми Харрис, работавший в испанском отделении МИ-5 в июне 1941 года, предложил кандидатуру Филби на должность руководителя испанского сектора в СИС. При этом Харрис упомянул, что отец Кима – друг Валентина Вивиана, заместителя директора СИС по внешней контрразведке. Узнав от начальника 5-го контрразведывательного отдела Феликса Каугилла, что им рекомендуют на работу Кима Филби, Вивиан пожелал лично встретиться с ним. Во время беседы Ким произвел на него хорошее впечатление, и в дальнейшем Вивиан внимательно следил за его работой и способствовал его служебному росту. В июле 1941 года Ким возглавил сектор, который вел контрразведывательную работу в Испании, Португалии и частично во французских североафриканских владениях.
     На очередной встрече с Горским Филби сообщил, что оформлению на работу в СИС предшествует проверка кандидата по учетам СИС и МИ-5. Филби было известно, что в контрразведке на него имеются незначительные материалы о том, что в 1930 году он состоял членом социалистического общества Кембриджского университета, являлся подписчиком «Рабочего ежемесячника», его жена антифашистски настроена и что его отец придерживался крайних взглядов. Поскольку Филби был принят на работу, видимо, этим материалам в то время не придали значения, ограничившись рутинной и чисто формальной проверкой по учетам.
     Ким активно включился в работу по борьбе с немецкой агентурой на Пиренейском полуострове и получил доступ к важной для советской разведки информации, в том числе к дешифрованным англичанами телеграммам абвера. Именно тогда Киму удалось добыть первую информацию об особых отношениях английской разведки с адмиралом Канарисом и привлечь к этому вопросу внимание Центра. Позднее, в 1944 году от Кима поступит информация о сепаратных переговорах американцев и англичан с немцами.
     Трудолюбие, исполнительность, умение найти нестандартные решения на основе глубокого изучения и анализа складывавшейся ситуации, умение доводить поставленные цели до конца способствовали продвижению Кима по служебной лестнице. Он зарекомендовал себя и как хороший сослуживец - Вивиан заявил, что Филби является единственным человеком в аппарате разведки, который не имеет врагов, и все его уважают.
     После перехода в СИС резко возросла информационная отдача Филби. Советская разведка стала регулярно получать документальную информацию по различным вопросам деятельности английской разведки, о ее структуре и личном составе, включая резидентуры, об отдельных агентах, особенно 5-го контрразведывательного отдела.
     С 25 июля 1942 года работу с Филби продолжил заместитель резидента, а после отъезда в 1943 году в СССР Горского - резидент Б.М. Крешин. Как правило, встречи проводились раз в 10-12 дней в различных местах Лондона, преимущественно в вечернее время.
     Для получения необходимой информации Филби использовал не только свое служебное положение, но и личные контакты с сотрудниками МИ-5, МИД, представителями американской разведки. Так, в конце ноября 1941 года ему удалось познакомиться с содержанием дешифрованной телеграммы германского посла в Токио, адресованной Риббентропу, о том, что Япония через 10 дней начнет наступление против Сингапура. Он постоянно отслеживал ситуацию вокруг открытия второго фронта.
     В 1944 году Филби сообщил, что в беседе с одним из старших американских офицеров из УСС ему удалось выявить, что американцы совместно с англичанами занимаются созданием урановой бомбы.
     В середине августа 1943 года Филби получил личное письмо от Каугилла с просьбой сообщить ему, не желает ли он посвятить себя работе в контрразведывательном отделе СИС после окончания войны. По нашей рекомендации Филби дал положительный ответ.
     31 августа 1943 года приказом по контрразведывательному отделу Филби был назначен членом секретариата при начальнике отдела. В его обязанности входило на правах внештатного помощника начальника отдела руководство следующими направлениями: отделением, обслуживающим Пиренейский полуостров; отделением, ведущим разработку немецкой разведки на территории Германии, Польши и Чехословакии; поддержание связи с польской контрразведкой в Лондоне. Кроме того, в обязанности Филби вошло контрразведывательное обеспечение всех военных операций союзников, проводимых
     Эйзенхауэром, и поддержание связи между контрразведывательным отделом СИС и МИД Англии. Филби стал подчиняться непосредственно Каугиллу и его заместителю Фергюссону.
     25 августа 1944 года на одном из заседаний СИС, где присутствовал директор разведки Мензис, Каугилл выдвинул предложение о назначении Филби после окончания войны в Европе резидентом контрразведывательного отдела СИС в Берлине. Вивиан же предложил назначить Филби начальником IX секции (отдела) по борьбе с коммунизмом вместо уходящего на работу в контрразведку Карри. Мензис решил выяснить мнение самого Филби.
     На встрече с Крешиным Филби, рассказав о сложившейся ситуации, заявил, что, по его мнению, ему лучше работать вместо Карри, но он опасается, что это может испортить его отношения с Каугиллом, который ему покровительствует. Предложение Вивиана было предпочтительнее тем, что уже к тому времени, по словам Каугилла, 15 человек кодошифровальщиков школы СИС работали над перехватами дипломатических телеграмм СССР и коммунистических организаций, а в ближайшее время Мензис намерен выделить на это дело еще большее число работников. Центр порекомендовал Филби постараться устроиться на работу в IX отдел, тем более что это совпадало с желанием самого Филби.
     В сентябре 1944 года было принято окончательное решение о назначении Филби начальником IX отдела. К работе в IX отделе Филби приступил только в ноябре 1944 года, так как до этого Карри находился в командировке и Филби не мог ранее принять от него дела. IX отдел выделен в самостоятельное подразделение, но в работе он должен поддерживать тесный контакт с контрразведывательным отделом и пользоваться его агентурно-оперативными возможностями.
     Филби, как начальник IX отдела, стал подчиняться непосредственно Вивиану. По отдельным вопросам он получил право прямого доклада Мензису. Небольшой отрезок времени в связи с выездом Каугилла в командировку Филби исполнял обязанности начальника контрразведывательного отдела и получил доступ к его сейфу.
     Начинается новый этап в его ответственной миссии...

     От редакции.О послевоенной работе легендарного Кима Филби мы расскажем несколько позже.